читать дальше
///NB: Please DO NOT repost/retranslate/otherwise use ANY part of this without my expressed written consent. Thank you.///
///NB2: На diary.ru репостить можно. ///
///NB2: На diary.ru репостить можно. ///
((Беседует Канемицу Хирофуми из "Онгаку то хито"))
Для начала – когда вы родились?
24-го января 1967 года.
Где?
В больнице города Такасаки. Как она называлась… Не помню. Я слышал, что будто бы когда я родился, у отца на работе плохо шли дела – и вот меня так назвали, чтобы жизнь была богатой. (Смех.) [豊 («ютака») = «богатство», «изобилие»] Может, все правда так и было.
А как зовут ваших родителей?
Отца – Йошицугу (義次, мать – Йошико (良子. Отец работал в Такасаки, у него была инженерная фирма, которая занималась прокладкой электрокоммуникаций.
Она еще существует?
Мы в какой-то момент лишились доли в этой компании. Так что, может, она и существует до сих пор, но к нашей семье больше отношения не имеет.
Отец всегда там работал?
Сначала он служил в другой фирме, но потом ушел оттуда и начал свое дело, причем достиг в этом больших успехов.
В семье вас было четверо: старший брат, старшая сестра, Ани – и, наконец, вы, Юта-сан. Самая старшая – сестра. Какая у вас с ней разница в возрасте?
По-моему... 15 лет.
Немало. А какие у вас самые ранние воспоминания о семье, о сестре и братьях?
Первое, что мне запомнилось… Наверно, то, какая большая у нас семья. Тогда еще жива была бабушка, плюс родители и четверо детей – всего 7 человек… Но наши родители один раз разводились – еще в те времена, которых я не помню.
То есть как это?
Они развелись, а потом вроде бы опять сошлись. Но подробных обстоятельств я не помню, поэтому не знаю, как там все было. (Смех.) Насколько я слышал, родители развелись, когда мне было года два-три. Мама ушла из дома, а отец остался, и к нему приходила домработница помогать по хозяйству. А когда мне было лет пять, родители снова поженились и вернулись к совместной жизни.
Вы это помните?
Наверное, тот период времени как раз стал первым, что мне запомнилось. Но я даже если что и слышал про их повторный брак, то без подробностей. (Смех.) Просто в какой-то момент вдруг оказалось – о, мама дома.
Но вы же, наверное, виделись с матерью и до воссоединения семьи?
Нет, мы не виделись, так как она уехала в Сидзуоку. Старшие сестра и брат были уже большие, и поэтому, скорее всего, находились в курсе дела. А я как-то ничего не знал и рос с мыслью, что жить без матери – это, видимо, в порядке вещей.
Понятно. А какие у вас были отношения с братьями и сестрой?
Не помню, чтобы мы много играли вместе – все-таки большая разница в возрасте. Ну, если только с Ани, да и то не очень часто: я в какой-то момент тоже стал для него как осадок от мисо. (Смех.) [Прим. ред.: Так называют ребенка, которого старшие не принимают в свою компанию из-за возраста.] Игрушки у меня всегда были такие же, как у него: и пистолеты такие же, и солдаты GI Joe. (Смех.) Помню, как мне их покупали в магазине игрушек по соседству.
Каким ребенком вы были?
Когда я был мелким спиногрызом, я никого не боялся и смело везде расхаживал. А неподалеку от нас жил один дедушка, который кормился тем, что собирал металлолом. И маленькому мне казалось, что у него какая-то удивительная жизнь – он же без конца шатался по городу. Но, в общем, меня очень заинтересовал этот человек, мы с ним сдружились, и я стал помогать ему в сборе металлолома. (Смех.) И в награду за это получал десять иен.
Собирать металлолом вдвоем со старичком. (Смех.)
Но когда я рассказал про это родителям, они были просто вне себя от гнева и страшно меня ругали – хотя я совершенно не понял, за что… В общем, судя по всему, я был таким ребенком, который легко устанавливал контакты со взрослыми. Но все же меня никто не похитил. (Смех.)
Значит, стеснительным вы не были.
Верно. Скорее всего, мне было одиноко из-за развода родителей, и поэтому я испытывал интерес к другим взрослым. Мама не жила дома, а отец был с головой в работе – и меня, по всей видимости, тянуло даже к незнакомым людям.
Кстати, а что за женщина приходила к вам помогать по хозяйству?
Одна тетушка. Но хоть я и говорю, что «у нас была домработница», это вовсе не значит, что мы жили в каком-то там шикарном особняке. Просто раньше было много [женщин], которые занимались такой подработкой: стирали и убирали в семьях, где возникали трудные обстоятельства.
А что у вас был за дом?
Жутко обшарпанный и тесный, а семья у нас была большая. Настолько было тесно в этом одноэтажном домике, что пришлось в саду сделать пристройку – я помню, как жил там. Видимо, это было сразу после того, как отец основал свою фирму.
То есть сразу после того, как ваш отец начал собственное дело, вы все еще были стеснены в финансовом отношении.
Да. После того, как родители снова сошлись, дела компании пошли в гору, и мы стали немного побогаче. Но до тех пор нам приходилось жить в этом тесном домишке. Была комната с татами, где мы все вместе ели, и… Какая же там была площадь? В любом случае, главное воспоминание об этом доме только одно: там было тесно. Я тогда еще был очень маленький. Мы оттуда переселились, когда мне исполнилось года четыре.
А новый дом помните?
Да, отлично помню – это был хороший дом, двухэтажный. И каждому из нас, детей, выделили по немаленькой комнате.
Этот дом был близко от прежнего?
Довольно далеко. Наш отец – он был младшим из шестерых детей, причем мальчиков там было только двое. Но перед моим рождением умер его отец – мой дед, и в том доме вместе с бабушкой жила теперь только ее третья дочь с семьей. Наше первое жилище было рядом с отцовской конторой. Но отец, по всей видимости, переживал за бабушку, и поэтому новый дом построил рядом с ее домом.
А что со старшим братом вашего отца?
Дядя погиб на войне. Насколько я слышал, он поехал учиться в университет Васэда, но всех студентов мобилизовали на фронт.
То есть других наследников не осталось, и поэтому ваш отец поселился рядом с родительским домом. [По-русски звучит довольно двусмысленно, конечно.]
Да. И бабушка тоже стала жить с нами в новом доме.
А ваш самый старший брат – каким он был?
Самый старший – это был другой брат, не Ани. Он безумно любил музыку. Это я помню. У него были пластинки, и он играл на барабанах – что, конечно, оказало сильное влияние. Он очень дорожил своей ударной установкой, и ее ни в коем случае нельзя было трогать. Он часто мне об этом говорил.
Ударная установка стояла у него прямо в комнате?
Ну да. Это была комната примерно в 12 татами [=20 кв. м.], и в ее дальнем конце стояла установка. Поначалу в этой комнате вместе со старшим братом жил Ани, а на полу там был деревянный паркет, что для того времени являлось редкостью. И вот в глубине этой комнаты стояла ударная установка, за которой старший брат часто упражнялся в игре на барабанах.
Надо думать, его за эти упражнения не слишком ругали.
Просто он практиковался, когда дома никого не было. Потом Ани тоже начал стучать на барабанах в этой комнате, после чего туда поставили еще и басовый усилитель, и получился почти что маленький лайвхаус. (Смех.) После этого косяками начали приходить знакомые группы, чтобы тоже попрактиковаться – и тут уж, конечно, стало назревать недовольство.
Ха-ха-ха-ха-ха-ха.
Кроме того, в соседнем фамильном доме жили наши родственники, и их дети были ровесниками моих братьев. Эти дети тоже играли музыку и стучали на барабанах, так что шума было много. Они часто приходили в гости к старшему брату и к Ани, в их комнату.
А сколько всего детей было в семье ваших родственников?
По-моему, четверо… Вообще, если подумать, в семье Хигучи у всех было много детей. Но я был самым младшим и чувствовал себя немного в стороне.
И как вы проводили время с вашими кузенами?
Там все стремились играть на музыкальных инструментах. Возможно, их целью было стать как Jackson Five. (Смех.) Но потом затея была заброшена, да и родственники эти уехали жить в другое место. До их переезда мы очень дружили, но потом связь как-то нарушилась.
Как в то время обстояли дела у семьи Хигучи?
Когда мы переехали в новый дом, отца переполняла энергия. И на работе дела резко пошли вверх. Казалось, отцу уже все было по плечу, в том числе и войти в список самых богатых людей Гунмы. (Смех.) Он в то время стал получать множество заказов на работы в школах, во всяких других госучреждениях, и в новостройках тоже.
То есть стал известен на всю Гунму.
Ну да. Так что в то время он был ужасно загружен. Домой приходил всегда поздно. Вместе с тем – я вовсе не чувствовал одиночества, это было самое веселое и счастливое время, но… Я практически не помню, чтобы он с нами куда-нибудь ходил. Такие случаи можно было пересчитать по пальцам.
Но хотя и редко – все же бывало?
Мы с ним папоротник вараби ходили собирать [1, 2, 3]. (Смех.) Уже не помню, где именно это было, но он мне сказал – «собери вот этого и возвращайся обратно». Но я набрал одних сорняков, принес их, а он говорит – «да это же не то!» (Смех.) Пожалуй, больше ничего такого и не было.
Парк развлечений Kappa Pia. Одна из редких поездок куда-то.
В саду нового просторного дома, вертит нунчаки.
А с ночевкой куда-нибудь ездили?
И с ночевкой не ездили. Хотя вот я помню, что мы ездили в Сидзуоку в то время, когда мама жила там после развода. По ее приглашению или нет – не знаю. Мы, дети, поехали вместе с отцом.
У матери в Сидзуоке был родительский дом?
Нет. Родители тут вообще ни при чем. (Смех.) Просто наша мама – поразительная личность. Вообще она родом из Ямагаты. Сначала училась в школе в Токио, но потом ей там разонравилось, и она села на поезд, чтобы выйти в каком-нибудь более-менее подходящем месте. И вот случайно вышло, что таким местом ей показался Такасаки. (Смех.) Она там осталась, устроилась на работу в питейное заведение – и вскоре уже была замужем за нашим отцом.
Да, поразительная женщина.
Ну да. И с Сидзуокой вышло абсолютно то же самое. Разведясь с папой, она ушла из дома, села в поезд и вышла там, где ей понравилось – на этот раз в Нумадзу. (Смех.) Там она с нуля начала вести дела, и скоро у нее уже был собственный ресторанчик.
Потрясающая энергия… Значит, приехав с отцом в Сидзуоку, вы отправились в мамино заведение.
Видимо, да. И тут неожиданно оказалось, что мама, судя по всему, богаче папы. (Смех.) Но всю эту историю я узнал уже позднее.
Вы рассказывали, что не раз бывали в маминой закусочной вместе со старшей сестрой. [Мама Юты держала как минимум два заведения: в Сидзуоке и в Такасаки.]
Кажется, уже после того, как я пошел в первый класс, она стала меня туда с собой брать. Онэ-чан была уже взрослая и помогала в закусочной, а папа с мамой оба задерживались на работе до ночи. Поэтому она брала меня с собой – мне так, конечно, было веселей. (Смех.) И на дискотеки она меня с собой водила. Пил я там не алкоголь, а молоко, но оно отличалось от того молока, которым меня поили дома. То, другое молоко было немножко сладкое и очень вкусное. Я очень хорошо помню этот вкус.
Пока я вас слушал, у меня возник вопрос: отец строго относился к матери?
По большому счету, главным человеком в доме был отец. Но мама хотела работать, бралась за разные дела, а папа на это реагировал так: «Особых проблем с деньгами у тебя нет – так зачем тебе работать?» Может, как раз поэтому не все [у них] шло гладко.
Итак, мама вернулась, появился новый дом, жизнь наладилась – и тут в семью Хигучи приходит несчастье: смерть самого старшего брата, о котором мы сейчас говорили. Вы помните, как это было?
Да, помню. Ведь все так внезапно случилось. Однажды я вернулся из своей начальной школы домой, а там было полно народу. В прихожей столпились разные соседи, которые без конца о чем-то переговаривались. Но я условился с приятелем, что пойду к нему в гости, поэтому оставил портфель и опять ушел. Просто никого из родных не было дома. А когда я вернулся из гостей, то узнал, что они-чана больше нет.
Вам, наверно, было лет десять?
Ну да. А они-чану, по-видимому, было 19. Это, конечно, был шок. Смерть в результате аварии… Они-чан был очень хороший. Когда я захотел научиться ездить на велосипеде без двух дополнительных детских колес, он постоянно помогал мне, когда я тренировался в парке. У меня никак не получалось нормально поехать, и мы вместе тренировались до самой темноты – постоянно. И при этом он совсем на меня не кричал. Очень хорошо помню.
Чем он тогда занимался?
Работал вместе с одним водопроводчиком, папиным знакомым. До этого они-чан учился в частной школе, где были и средние, и старшие классы. В ту же школу ходил [Томоясу] Хотэи-сан. И вообще я думаю, что брат был достаточно умен. Но он бросил школу и по рекомендации отца начал работать. И когда такой человек внезапно умирает… Да, это шок. Но я еще был слишком маленький и не мог взять в толк, что такое смерть. Непонятно было: как так, почему его нет. Но потом, постепенно, стало приходить понимание…
Ясно.
А потом онэ-чан вышла замуж и покинула дом. Мама снова развелась с отцом и тоже ушла. Дома почти никого не осталось: в основном там были только мы с Ани. Отец, как обычно, работал допоздна. Когда я пошел в среднюю школу, бабушка тоже умерла. Одинокое и грустное было время…
Вы помните, какие чувства были у Ягами-сана, когда не стало вашего старшего брата?
Вскоре после того, как умер они-чан, в школе был праздник с творческими выступлениями. Ани решил там поучаствовать – и, в общем, он тогда начал играть на барабанах, которые стояли в комнате у они-чана. Кроме того, в этой комнате осталось очень много пластинок, и он при каждой возможности их слушал.
И вы тоже, Юта-сан?
Нет, я просто слушал то, что играло в доме. Помню, как в те времена слушал Марвина Гэя и Битлз. Тогда был в моде Motown. Иногда звучал и Дэвид Боуи. Вообще дома было полно пластинок того времени. Но мне еще раньше нельзя было трогать пластинки, как и барабаны, это была как бы запретная зона, поэтому сам я ничего не ставил.
Когда Ани начал играть на барабанах, что вы об этом подумали?
Я удивился, потому что до той поры вообще не было впечатления, что он интересовался музыкой. Об этом часто говорится, и, видимо, да: он как бы принял эстафету от они-чана. Я, конечно, был изумлен, потому что тот Ани, которого я знал раньше, был самым обычным учеником средней школы – и вот он уже играет на школьном празднике в копибэнде Carol. Это было необычайно странно.
А вы, Юта-сан, не хотели тоже освоить какой-нибудь музыкальный инструмент?
Нет, у меня не возникало таких стремлений. Я все еще носился за белым мячиком. (Смех.)
Одна из частых бейсбольных тренировок в саду. Псов звали Черный и Белый.
Тренировка во дворе начальной школы. Позже она переехала в другое здание.
Ну да, вы ведь играли в бейсбол.
Чуть ли не с первого класса. Тогда в каждом квартале обязательно была своя софтбольная команда. [Софтбол – лайт-вариант бейсбола.] И в нашем тоже была. Собирали по пять кварталов и устраивали софтбольный чемпионат. Но в отдельном взятом квартале могло не оказаться тех, кто уже заканчивал начальную школу, поэтому набирали и третьеклассников тоже. (Смех.) [В японской начальной школе 6 классов.] Я очень любил этим заниматься. А тренером нашей школьной команды был старший брат бейсболиста Нориёши Сано, который в те годы очень активно играл за Ханшин Тайгерз. И этот тренер выбрал меня, чтобы отправить на чемпионат от нашей школы. И после этого я решил: «Как только поступлю в среднюю школу – буду заниматься бейсболом!»
И стали фанатом Тайгерз.
Я старался изо всех сил. Но играл запасным вторым бейcменом. (Смех.) [???? "２番のセカンド". "Второй второй" — это как?? ] Это было как раз то время, когда Сано вошел в основной состав Ханшин Тайгерз и проявлял себя как выдающийся игрок.
Он ведь учился вместе с вашей сестрой, не так ли?
Да. Именно в то время сестра работала на подхвате в мамином кафе, и вот однажды Сано туда зашел. Мне, конечно, сообщили: Сано здесь, приходи скорее. И я с ним там встретился.
Вы помните, о чем с ним говорили в тот день?
Кажется, я у него спросил: «А что, Бриден тоже ест рис?» [Прим. ред.: Хэл Бриден – зарубежный игрок, находившийся в составе Ханшин Тайгерз.]
Ха-ха-ха-ха-ха!
Я ведь жил в Гунме и сроду не видал никаких гайдзинов. (Смех.) Ну, сейчас-то мне ясно, что вопрос был дурацкий. В тот день Сано подарил мне мяч с автографом. И с тех пор я преданный фанат Ханшинов.
То есть вы стали фанатом Ханшин Тайгерз благодаря Сано?
Разумеется. Если говорить о профессиональном бейсболе – в то время Нагашима как раз завершил карьеру, и наступило время [Садахару] О. [Игроки команды Yomiuri Giants, которая являлась главным соперником Hanshin Tigers.] А телевидение Гунмы в семь вечера начинало транслировать матчи Ханшин Тайгерз, и в это же время всегда крутили рекламу химчистки, в которой снимался Сано.
Вероятно, для жителей Гунмы такой земляк, как Сано – это настоящий герой.
Он мог на Новый год приехать в Гунму, чтобы поучаствовать в церемонии якубараи [изгнание злых сил] в храме по соседству. Все бежали к храму, чтобы на это посмотреть, и толпа гудела: «Сано! Там Сано!» (Смех.)
А в те времена, когда вы учились в начальных классах и увлекались бейсболом, у вас были какие-то любимые школьные предметы?
В начальных классах я очень любил историю. Историю Японии. Отец очень ее любил – и я тоже, так как был папиным сынком.
Вы, наверное, хотели в будущем стать бейсболистом?
Нет, настолько серьезно я не мечтал. Все-таки я был ребенком, который реально смотрел на вещи. Моей мечтой было побывать на стадионе Кошиэн [домашний стадион команды Ханшин Тайгерз]. Но когда я поступил в среднюю школу, появились разные развлечения…
То есть мальчик, который всю начальную школу пробегал за белым мячиком, постепенно начал меняться. (Смех.)
В бейсбольной секции средней школы все было как-то очень строго. На первом году обучения туда записалось человек шестьдесят, а к концу третьего года из них осталось всего двенадцать-тринадцать.
А в чем выражалась строгость?
Тренировки были суровые. Надо было делать массу силовых упражнений – я этого не любил. Зимой мы не играли в кэтчболл, вместо этого нас заставляли отбивать по 200 мячей [???]. Да еще и выходных не было. Тренировались и по воскресеньям, и в летние каникулы, так что в итоге всем разонравилось, и в секции никого не осталось.
Но вы, Юта-сан, все-таки не бросили бейсбол?
Нет. Бывало, уже стемнеет, а я все еще тренируюсь.
Да, для этого занятия требуется огромная сила воли. То есть вы продолжали тренироваться в секции своей средней школы?
Секция была очень сильная. Тех, кто был на год старше, отправляли на чемпионат префектуры, а нас с ровесниками – на чемпионат Канто [=Токио и прилегающие префектуры]. Но мы очень плохо сыграли. (Смех.) А вообще, если сейчас подумать, для средней школы оснащение у нас было первоклассное. Было и три закрытых площадки для отработки удара, и машина, которая подавала мячи.
А как называлась школа?
Сейчас она сменила название на «среднюю школу Оруи» [大類中], а тогда это была средняя школа номер восемь. Но все же никто из выпускников не стал профессиональным бейсболистом. Хотя был один, который учился на класс старше – он потом поступил в Школу номер два при Токийском аграрном университете [есть такая в Такасаки, как ни странно] и ездил на стадион Кошиэн. Вышел в люди, в общем.
И когда вы учились в средней школе, произошел второй по счету развод родителей – вы это упоминали.
Да, они развелись, когда я учился в первых классах средней школы. Причина… Если говорить с точки зрения отца, то ему, наверное, хотелось более «домашней» атмосферы. Но мама держала кафе по соседству, поэтому совершенно не было ощущения, что они развелись. Пускай даже мамы не было дома – я всегда мог пойти в кафе и там с ней встретиться.
Она все еще держала то кафе, которое было в Такасаки?
Да, она достаточно долго им занималась. Сейчас этого кафе уже нет, но еще несколько лет назад оно работало. Называлось Snack Senshuu [スナック千秋]. Туда и фанаты часто приходили. Мама нас всегда очень поддерживала.
И все же не было ли вам одиноко после того, как они развелись?
Совсем нет. Кроме того, отец мне ни разу даже словом не обмолвился о разводе. Всю дорогу молчал.
Вы от мамы узнали про развод?
Кажется, да. Я подумал – ух ты, ну ничего себе. Но даже при том, что мамы не было в ее комнате, там всегда был расстелен ее футон. У отца с матерью были разные спальни, и в маминой всегда лежал ее футон. Мама работала в кафе по вечерам, и когда я возвращался домой из школы, она уже была на работе. И хоть мы с ней практически не виделись, но футон лежал наготове – поэтому казалось, что мама живет дома.
А футон… Получается, его расстилал ваш отец?..
Ну да, создавал камуфляж. (Смех.)
Но зачем... (Смех.) Значит, ваши родители так до конца и не помирились?
Нет. Мама после этого вышла замуж за другого человека.
Развод – это само по себе невеселое событие, но когда из дома кто-то уходит и в нем трое мужчин остаются одни, то от этого, наверно, еще более одиноко. Вероятно, это был тяжелый период.
Да. Но через некоторое время приехала онэ-чан с мужем, Масуо-саном, и мы стали жить все вместе. Причем Ани, который учился в старших классах, тогда как раз бросил школу и начал впутываться в разные истории. И вот муж сестры помог ему устроиться туда, где работал сам. А я, кажется, тогда учился в 3-м классе средней школы.
Видимо, вы как раз тогда сдавали экзамены в старшую школу.
Но я абсолютно не занимался учебой. В то время я как раз начал понимать, что у моих бейсбольных возможностей есть предел и что мне как спортсмену не попасть в какие-то первоклассные места. Поэтому у меня не было цели поступить в школу с сильным бейсболом. Так что я не учился, а только играл в бейсбол, и для меня не было важно, куда пойти: главное, чтобы я просто смог туда поступить.
И поступили вы в старшую школу Фуджиоки.
Да, но… Из моих рассказов вырисовывается такой мальчик среднего школьного возраста, помешанный на бейсболе, но у всего этого имелась и изнанка. Всякое было. (Смех.) Учителя глаз с меня не спускали. И вот я собирался сдавать экзамены в одну школу, которая появилась незадолго до того, а учителя мне дали чудный совет: «Школа новая и не захочет марать свое имя, поэтому нехороших личностей будут сразу выгонять. Тебе туда не надо».
(Смех.) И что это были за нехорошие дела, в которых вы отличились?
Ну, не то чтобы прямо отличился. (Смех.) Но если сейчас подумать – видимо, это было судьбоносное перепутье. Ведь если бы я не выбрал школу в Фуджиоке, я бы не встретился с участниками группы. А отец мне постоянно твердил, чтобы я поступал в техучилище. Ну, ему все-таки хотелось, чтобы я продолжал его работу. Я узнавал насчет техучилищ – и выяснил, что для поступления на электрика, как ни странно, нужно иметь очень высокие баллы. И хотя по инженерной линии было много вариантов, я сразу понял, что для меня это все нереально. (Смех.)
Среди ваших приятелей по средней школе много было непослушных лоботрясов?
Много, да. Но все занимались в секциях. Когда я учился в средней школе, мы обязательно должны были записываться в секции – и неожиданно выяснялось, что там, оказывается, интересно. Поэтому ничего такого уж плохого мы не творили – все было очень даже мило. То нас за курением ловили, то мы всякими чудными способами нарушали вид школьной формы: штаны мешком [ボンタン], пиджаки по колено [長ラン]. (Смех.) Кроме того, в средней школе надо было стричься под ноль, и мы далеко выбривали себе волосы от лба [как-то так] и прореживали брови. В общем, мечтали быть ребятами из Be Bop High School в местном варианте.
Одним словом, ничего ужасного не делали.
Но мой внешний вид привлекал ко мне внимание. И скоро я как-то незаметно сдружился с плохими парнями, которые были у нас в школе. Они в свободное время собирались у школы – всей своей бандитской компанией. (Смех.) И потом слонялись по улицам Такасаки в поисках развлечений.
Но вот мальчик Юта поступил в старшую школу города Фуджиоки. Исходя из всего вышесказанного, можно предположить, что там среди учеников тоже были свои сорванцы.
Ну нет, «сорванцами» я бы их точно не назвал. (Смех.) На церемонии поступления я увидел тех, кто был на 3-м году обучения, и подумал: «Это еще что за взрослые дядьки?» (Смех.)
То есть там был уже совсем другой народ.
В этом плане вообще было круто. В фуджиокской школе были представлены абсолютно все: и хулиганы, и те, кто готовился поступать в университет. Самые разные ученики, все вперемешку.
Страшновато было, наверно. (Смех.)
Больше всего меня поразили общие ученические собрания. Бюджет различных секций напрямую озвучивался теми, кто был в них записан, и если все ученики школы были согласны с суммой бюджета, то его принимали – такая там была необычная система. Представитель секции поднимался на трибуну и произносил воззвание ко всему составу учащихся: «Я представляю такой-то кружок, мы подсчитали то-то и то-то, и теперь нам надо всего лишь столько-то». Причем учителя не имели права высказывать свое мнение. А в биологическом кружке был живой уголок с пираньей, и когда заходила речь о том, что на корм для нее требуется столько-то денег, сэмпаи говорили: «У-ти, пиранью он завел... Палец свой отрежь и ей скорми!» (Смех.)
Злые какие сэмпаи. (Смех.)
Я думал – да, попал, ну и местечко. Там некоторые были уже даже не янки, а пошли значительно дальше. Причем в наше время среди старшеклассников было модно делать химию. Вот если бы разные грозные личности делали со своей внешностью нечто устрашающее – все было бы понятно, но когда у каждого на голове химия – трудно различить, кто нормальный, а кого надо бояться. (Смех.) А там было много таких, кто входил в нехорошие местные группировки.
Но по внешности было не определить. (Смех.)
Учителя, кстати, давно привыкли к такой обстановке и даже никого не ругали. После фразы «начинаем урок» мы могли делать что хотели – хоть болтать, хоть спать. Учителя просто проводили занятие, как будто так и надо, ничего нам не говорили.
А из Такасаки до Фуджиоки вы добирались на поезде, да?
Да. Я садился в поезд на станции Курагано, пересаживался на линию Хатико [совсем не то «Хатико», пишется по-другому: 八高] и ехал до Фуджиоки. Рано утром. Если не ошибаюсь, поезд из Курагано отходил в 7.45.
Значит, ежедневно ездили по линии Хатико.
Но в Фуджиоку я приезжал где-то в 8.05, а первый урок начинался в 8.50, то есть было небольшое окно, и я в это время всегда заходил домой к одному сэмпаю. Это уже стало традицией – где-то до осени первого года. Я будил сэмпая и уже после этого шел в школу.
И как же вы познакомились с этим сэмпаем?
У моего одноклассника по средней школе был брат на три года старше, который ходил в школу в Фуджиоке. Он в ней пользовался большим влиянием, и когда я ему рассказал, что буду там учиться, он назвал два имени и сказал: «Обязательно представься этим двум!» Я честно выполнил наказ, представился, и они необычайно нежно ко мне отнеслись, типа – «да-да, мы про тебя слыхали».
Значит, в этой школе вас никто не выделял в негативном смысле? [?]
Нет, никто. Но я просто никому особо не перечил. (Смех.)
А как вы тогда выглядели, Юта-сан?
Стрижка под ноль отросла и приобрела такой как бы спортивный вид. А потом отросла еще больше – и я стал как Ясуши Йокояма. (Смех.) В школе мы носили блейзеры, а в Фуджиоке был магазин, где продавались улучшенные версии школьных брюк. Я там купил себе штаны пошире и форсил в них. (Смех.)
Ха-ха-ха-ха.
А дом того сэмпая находился как раз по дороге в школу. Идти от станции до школы было далековато, поэтому я мог заодно у него передохнуть, выкурить сигаретку – и уж потом идти дальше. И дом Хиде тоже был по дороге, так что к нему я иногда тоже заходил. В общем, у меня было где провести время до первого урока.
Вы познакомились с Хиде-саном сразу, как только поступили?
Как это часто бывает, мы с ним сначала поссорились, а потом уж подружились. (Смех.)
Поссорились? Из-за чего?
Ну, обычное дело: «Нафига ты сюда приперся из своего Такасаки?! Ты чего тут из себя строишь?!» – вот такое. (Смех.) Просто Хиде был из Фуджиоки, а я – из Такасаки. Если подумать, других причин не было. И вот на вступительной церемонии возникла перепалка. (Смех.) Зато благодаря этому я подружился с местными парнями и стал чуть ли не каждый день ходить по гостям.
Вы, Юта-сан, вообще хорошо умеете ладить с людьми, не так ли?
Ну, не знаю, но в то время было много таких удачных случайных встреч. Старший брат моего бывшего одноклассника иногда заходил в школу, и я увязывался за ним следом – а у него были самые разные знакомства, так что я стал удивительно хорошо ориентироваться на новом месте. С Аччаном я познакомился именно в тот период.
Как состоялась эта встреча?
Я однажды зашел к знакомому сэмпаю, а там случайно оказался он. Не то чтобы мы сразу сильно подружились, но при встрече стали здороваться. Среди всех гостей того сэмпая общим у нас было то, что мы учились в одном и том же месте. Поэтому, пересекаясь в школе, стали немножко разговаривать… Но вообще он был очень тихий.
А с Хиде-саном, значит, подружились благодаря тому, что поругались. (Смех.)
Ага. Но классы у нас сначала были разные. Хиде учился в классе для умных, а я – для дураков. Всего классов было пять, а училось там человек по 40. Но на втором году мы с ним каким-то образом все же оказались в одном классе.
Значит, либо один внезапно поумнел, либо другой попал под дурное влияние и поглупел. (Смех.)
Нет, я-то точно не поумнел, так что скорее второе. (Смех.)
Ну, а где вы познакомились с Имаи-саном?
На самом деле, я успел кое с кем поругаться еще в самый первый раз, когда сел на линию Хатико и поехал в школу. (Смех.) Это был сэмпай на год старше меня, и у нас возникла перебранка, типа – «э, ты чё тут вообще!»
Короче говоря, Юта-сан, вам лишь бы в ссору ввязаться. (Смех.)
Да ничего подобного! Но, в общем, с этим сэмпаем я тоже подружился. (Смех.) Он был на год старше меня и ездил в школу на поезде вместе с группой других учеников. И в этой группе был еще один сэмпай, который как раз дружил с Имаи-куном. Я примкнул к их компании, и мы стали вместе ездить в школу. Но потом они один за другим начали бросать учебу, и народу стало вполовину меньше. (Смех.) А в итоге вообще остались только мы с тем сэмпаем. И так как мы с ним стали ездить в школу вдвоем, то, конечно, разговаривали о том о сем. И вот однажды он мне говорит: «Юта, ты знаешь табачную лавку у вокзала? Там живет мой одноклассник, давай-ка мы по дороге к нему зайдем».
Знаменитая лавка семьи Имаи. Скажите, а вы помните, как впервые побывали у Имаи-сана дома?
Во-первых, мы вошли через окно. (Смех.) Там было как бы место для сушки белья, была лестница, мы поднялись и постучали погромче – и, помню, появился некто заспанный и раскрыл окно. И вот мы оказались в комнате, причем ее площадь составляла примерно три с половиной татами [=7,5 кв. м.], и сама комната почему-то была в форме ромба. (Смех.) К тому же теснота усугублялась тем, что там было полно пластинок – а еще висели постеры с RC Succession, стоял стеллаж с музыкальным центром, стояла кровать, была целая гора манги, и сигареты тоже были. Но в этой комнате даже четыре человека еле помещались.
А пока только что проснувшийся Имаи-сан собирался в школу, вы с сэмпаем курили и читали мангу, так?
Да. Кстати, еще Имаи-кун часто угощал кофе в банках. Но это явно был товар из лавки. (Смех.)
Каким было первое впечатление, которое он на вас произвел?
Он мне показался тихим: очень мало разговаривал. Но это такое впечатление, которое со временем не меняется. Еще он совершенно не походил на сэмпая. Хороший такой. [Юта использовал то же слово, которым охарактеризовал своего умершего брата: "yasashii". Это может означать "добрый", "мягкий" или просто "милый" — либо что-то одно, либо всё вместе. В английском есть слово "gentle", но и оно не передает всей полноты. (Кто мне помешает в десятый раз с удовольствием это объяснять? Никто. [97873453])] Во всяком случае, у него явно не было ничего общего с окружавшими меня сэмпаями, склонными к грубой силе. (Смех.) Так, это было на первом году учебы… кажется, осенью.
И с тех пор вы стали часто к нему захаживать?
Сначала нет, потому что был еще сэмпай из последнего, 3-го класса. И он жил рядом со станцией, поэтому в самый раз подходил мне по времени. (Смех.) Но когда я перешел во 2-й класс, тот сэмпай уже закончил школу, так что я стал заходить к Имаи-куну чаще – хотя это все равно не значит, что я ходил к нему постоянно. Но когда мы с Имаи-куном опаздывали в школу, мы брали велик и вдвоем на нем ехали. (Смех.)
Вы ходили в какие-нибудь секции, когда учились в Фуджиоке?
Только в первый год. В фуджиокской школе посещение секций было обязательным, поэтому я сразу записался на гандбол. Туда же был записан один из тех сэмпаев, с которыми я ездил на поезде. Ходить в секции заставляли принудительно — но, типа, «можно и не тренироваться». Хотя меня все равно скоро оттуда выгнали. (Смех.)
Это почему?
Вскоре после того, как я записался, состоялся чемпионат. Я до того никогда не играл в гандбол и даже не понимал, что это такое, почему такой жесткий мяч и вообще. Тем не менее, первый матч каким-то образом выиграли. (Смех.) И сразу такие воодушевились: «Мы всё можем! Мы гениальные игроки!» А во втором матче нам досталась школа Маэбаши Сангёо – они были реально крутые и просто нас порвали. У них и защитники были очень высокие, поэтому было такое впечатление, что это противостояние взрослых с детьми. И вот они на нас смотрели и ржали, прямо открыто издевались. Я из-за этого расстроился, и когда пришел момент удара по мячу, у меня рука как-то сама собой направилась к лицу соперника и – бац! (Смех.)
Вмазали ему. (Смех.)
Ну, и меня удалили. Учитель велел – «отправляйся домой», и я в одиночестве ушел. Из секции тоже выгнали. Зато сэмпаи меня похвалили, сказали – «ты, Юта, молодец!» (Смех.)
То есть с точки зрения нехороших дел ваш рейтинг повысился.
Моя внеклассная деятельность в рамках школы на этом закончилась, и наступила свобода. Но из школы уходило все больше народу. На 2-м году в классе было человек двадцать, не больше. В общей сложности учебу бросили 60 человек. А на 3-м году один класс вообще упразднили. И много было таких, кто плохо учился и оставался на второй год.
А вы, Юта-сан, оставались на второй год?
Ну, понимаете, я не то чтобы был отличником – но в пределах, необходимых для перехода в следующий класс, я в основном справлялся. Перед экзаменами обычно велели «выучить это и это», и экзаменационные задания потом практически совпадали с тем, что мы учили. (Смех.) Экзамены заваливали не потому, что плохо учились, а из-за слишком большого количества прогулов. А я добросовестно посещал школу. Иначе говоря, надо было только ходить – и тебя переводили в следующий класс, так что на это моих усилий вполне хватало. (Смех.)
Вам не хотелось тоже бросить школу?
Я же был папиным сынком. Поэтому в глубине души я чувствовал, что бросить школу на полдороги – это будет непростительный поступок. Ведь отец сам начал свое дело – и он, конечно, питал надежду, что ребенок выберет то же занятие и когда-нибудь продолжит его работу. Наш самый старший брат умер, а Ани начал играть в группе, поэтому я был единственным, кто мог оправдать его ожидания. Поэтому я знал: что бы я там еще ни творил, а школу надо закончить.
Вы любите своего отца, не так ли, Юта-сан.
Отец очень ласково ко мне относился. Когда я пошел в старшие класы, он готовил для меня бенто, постоянно. А когда Ани учился в средней школе, отец был очень занят разными делами на работе, поэтому он выдавал Ани деньги и говорил: «Купи на это булочек и еще чего-нибудь». ////И поэтому, наверно, у отца болела за него душа.
Но он не хотел, чтобы младшему ребенку пришлось задумываться на такие темы, и твердо решил, что будет каждый день готовить для него бенто.///
Здесь, конечно, можно только голову склонить. Ведь даже если он накануне возвращался навеселе, утром он все равно вставал и делал мне бенто, и только после этого шел на работу.
Вы помните, что это было за бенто?
Он вкладывал туда любовь и заботу, но это было блюдо, приготовленное мужскими руками. Что само собой разумеется, конечно.
А Ани в то время чем занимался?
Незадолго до этого они с друзьями стали вместе играть музыку. Ани начал ходить в школу в Маэбаши, и у него там появилось много приятелей. Пошел слух, что «у этого парня дома есть барабаны», и у нас дома стали собираться те, кто играл и на других инструментах. Постучать на барабанах было особенно негде, а если и были такие места, то они стоили денег. И вот уже Ани стал играть на ударных для различных групп.
То есть его внезапно затянула драммерская деятельность. Понятно.
И через некоторое время он даже бросил школу. Но его тамошние приятели продолжали приходить к нам домой нескончаемым потоком. Часто бывали парни из копибэнда Carol – того самого, который сколотили еще в самом начале, – и говорили между собой о том, чтобы расширить репертуар. В общем, комната Ани стала настоящим тусовочным центром. А изначально это была просто детская. Площадью 12 татами [=20 кв. м.], безо всякой звукоизоляции – оттуда так и грохотало, а в соседней комнате жил я. Типа – «о, опять репетируют». Хочешь не хочешь, а слушаешь.
Но в доме жил еще отец, а также семья старшей сестры. Получается, они разрешали эти частые репетиции?
Ну, это же не среди ночи происходило. Хотя да, было громко. А через некоторое время один ребенок из дома напротив тоже начал стучать на барабанах. И вот с двух сторон раздавалось это «бум-бум-бум». Кошмар. (Смех.)
Репетиции Ани не вызывали у вас желания самому заняться музыкой?
Тогда еще нет. Хотя вот был случай, когда одноклассник сэмпая, к которому я часто ходил в гости, мне сказал: «Ты младший брат Ани? Я был у вас дома. Я на гитаре играю». Позже он стал участником группы S.P [System] вместе с Ани. Помню, после тех его слов я подумал – похоже, у него все серьезно насчет музыки.
Но вас самого музыка еще не интересовала?
Да нет, почему, я что-то слушал иногда. Например, The Knack – они тогда были в моде. Еще Эйкичи Ядзаву и The Cools. В общем, такие группы, которые все когда-то проходили.
В этом наборе чувствуется янки. (Смех.) Но на втором году учебы вы оказались в одном классе с Хиде-саном. И это, видимо, означает, что вы начали больше общаться.
Я стал ходить к нему в гости. Основным домом Хиде был тот, где находилась рыбная лавка. Но там была еще одна постройка, и в ней как раз жил Хиде – вдали от родительских глаз. Такой независимый анклав. (Смех.)
И там, наверно, тоже всегда было много гостей?
К Хиде приходило много кохаев. Когда я к нему заходил перед тем, как ехать домой, у него часто сидела их компания, – тех, кто был на год младше, – и играла в маджонг. Комфортно там было. А мы с Хиде не задирали нос, поэтому никто бы не мог сказать, что мы на кого-то смотрим свысока. В общем, по утрам я заходил к Имаи-куну и мы вместе шли в школу, а из школы я шел к Хиде, бил там баклуши, после чего возвращался домой. Как правило, вот такая была схема.
Но Имаи-сана вы не водили домой к Хиде-сану?
Да ведь Имаи-кун – он же был сэмпаем. (Смех.) Разве можно вести сэмпая домой к кохаю. Но в конце второго года учебы я стал заходить к Имаи-куну и по дороге домой тоже.
Что поспособствовало вашему сближению?
В итоге – все то, что было связано с музыкой и группами. Тот факт, что Ани собрал свою собственную группу, пробудил во мне новый интерес к музыке. Кроме того, один человек, который играл в группе вместе с Ани, очень любил BOOWY. Кажется, тогда как раз вышел альбом INSTANT LOVE.
BOOWY уже были известны у себя на родине, в Гунме?
Нет, но я о них знал. Просто младшая сестра Хотэи-сана была моей ровесницей, мы с ней в детстве вместе играли. Она из Такасаки, но училась в другой средней школе, а потом стала учиться в Фуджиоке – соответственно, тоже в другой школе. И кто-то, говоря о ней, сказал, что у нее брат музыкант. Так я и узнал о существовании BOOWY. Кроме того, тот участник группы Ани, который любил BOOWY – он был из тех же мест, что и [Кёскэ] Химуро-сан и [Цунэмацу] Мацуи-сан, потому и знал о них сравнительно хорошо.
Но музыка стала постепенно пробуждать в вас энтузиазм.
Ну да. А к тому времени мало-помалу изменилась и музыка, которую слушали лоботрясы вроде нас. Раньше это были только Carol, The Cools и еще Yokohama Ginbae, а теперь – Sheena & The Rokkets, RC [Succession], ARB и The Roosters. И я, соответственно, начал интересоваться музыкой. Раньше я вообще не обращал внимания на пластинки, которые в огромном количестве имелись у Имаи-куна в комнате, а теперь пришел к нему и сказал – о, я хочу это послушать, и это, и еще вот это. Тогда и Имаи-кун такой: «А ты, Юта, любишь RC и Roosters?" В общем, после этого наши отношения стали ближе. А там и пути всех остальных неожиданно начали сходиться.
___________________