Книга «Советы/Подсказки для жизни» Хироюки Ицуки оказалась далека от селф-хелпа: видимо, название было придумано издательством с целью максимальной монетизации. Это сборник эссе в самом классическом понимании. Автор изучал в университете русскую литературу. Размышления о жизни в философском ключе с многочисленными отсылками к истории и литературе.

В общем, зря подумала, будто бы Сакураю временно изменил его литературный вкус.
Читая, радовалась этому факту.


Главы называются: "Радоваться", "Заблуждаться", "Грустить, "Покупать", "Разговаривать"...

«Вспоминаю прозрачное течение Невы и Волги. Когда я проводил интервью с людьми, знавшими Анну Ахматову…» //Русские люди очень быстро, громко и много говорят; нам, японцам, следовало бы брать с них пример и не лишать себя возможности говорить, выражать свою сущность – а мы по традиции считаем излишнюю разговорчивость чем-то неприличным. Именно устная передача знания способствовала тому, что японский буддизм в конце концов перестал быть религией элиты и т. д. и т. д. //

«В Исфахане, где мне довелось собирать материал для книги, я увидел интересную антикварную вещицу: сосуд для хранения слез, и…» //В Персии меня научили тому, что переговоры о цене и сама покупка – это долгий ритуал, приносящий удовлетворение обеим сторонам. Покупка покупке рознь: не следует считать ценные приобретения чем-то лишним в нашей жизни.//

«Помню, в Ассизи, где дорога в аббатство пролегала сквозь поля ярчайших красных маков…»

«В нью-йоркской Метрополитен-опера…»

«Когда психолог Виктор Франкл, австрийский еврей, описывает свое пребывание в нацистском концлагере...»


Глава в самой середине книги называется «Украшать». //Мы, японцы, считаем, что украшение подразумевает какую-то искусственность, неискренность. Но вспомним о Киото, который строился по образцу четко вычерченного Чанъаня. Этот город ничем не напоминает кучную деревенскую застройку типичных японских поселений. Красивейшие витрины магазинов контрастируют с на удивление скромным внутренним убранством. Праздничные парады проходят по историческим улицам, тогда как будничная жизнь обычных кварталов идет своим чередом. Вежливый отказ киотосца, сообщающего, что он не может выполнить вашу просьбу в силу недостатка собственных знаний и умений – это не отказ; он лишь подразумевает повторную просьбу, выраженную в более замысловатой форме. Так не является ли украшательство одним из главных и основных признаков культуры и цивилизации? – и т. д. и т. п.//


И вот:



«…Но если мы говорим об украшении, то легкая улыбка зачастую более важна, чем макияж. Часто можно увидеть людей, иностранных женщин и так далее, которые — конечно, нехорошо так говорить, — угловатостью своих лиц напоминают лошадей или ослов; думаешь: наверно, какие-то [совсем] неотесанные. Но стоит им лишь слегка улыбнуться — и словно вдруг распускается прекрасный пион, или луч света, прорезая облака, озаряет луга. Перед вами будто оказывается другой, необычайно красивый человек, другая личность.
Когда Будда Шакьямуни проповедовал на горе Гридхракута с цветком в руке, то его ученик Махакашьяпа...»


...

.

Шел конец двадцатого века. Рафинированный японский интеллигент писал эссе о жизни и о мире.