KTSMYRSK!!
_________________________
Просьба не репостить за пределами diary.ru.
NB: DO NOT retranslate/repost/otherwise use ANY part of this on facebook, tumblr, blogspot, etc., and DO NOT steal the scans.
_________________________
2.
ПЕРЕЕЗД В ТОКИО
читать дальшеНаверно, надо рассказать про S.P.
Сначала они назывались SPOTS. Это от псевдонима, который взяли себе Секс Пистолз для тура Sex Pistols on Tour Secretly.
Но название сразу поменяли на S.P SYSTEM, а потом стали просто S.P.
Там была огромная текучка участников, и название постоянно менялось вместе с составом. Поменялся вокалист, гитарист тоже выбыл, вместо него пришел новый, но потом опять вернулся прежний.
Этот прежний гитарист попросил: «Мы собираемся на конкурс, помоги нам». Так что сначала я просто собирался оказать небольшую помощь – но постепенно обнаружил, что втянулся всерьез.
Сначала играли каверы на группы вроде TH eROCKERS, но потом решили, что так дальше не пойдет, и начали писать оригинальные песни.
Потом постепенно ушли в сторону positive punk'а. Были под влиянием AUTO-MOD, Bauhaus и тому подобного. Ставили себе волосы, белили лица.
А тут глянь – и Юта уже тоже стал играть в группе.
Ну, про ту группу вы знаете, да? Hinan GO-GO.
Наши две группы были глубоко связаны друг с другом.
Парень, который писал в S.P песни, учился в старшей школе Фуджиоки. Кстати, он был на класс старше Аччана и Имаи. И под его влиянием в той школе начался band boom.
Именно от него Имаи и Хошино научились первым аккордам на гитаре. Юта получил первые уроки игры на басу от тогдашнего басиста S.P. Ну, а я учил Аччана играть на барабанах.
Так что можно сказать, что Hinan GO-GO были для S.P группой-«младшим братом».
И они, и мы участвовали в разных музыкальных конкурсах. Yamaha East West, например.
Но с Ютой я на тему групп вообще не разговаривал. То есть он со мной не советовался.
У него тогда был разгар переходного возраста. Причем когда он стал играть в группе, то вся семья вздохнула с облегчением, так как сорванцом и хулиганом он был просто невероятным. Полная противоположность себя теперешнего.
Hinan GO-GO были довольно странным коллективом. По-моему, так думали все.
Живьем они выступали не очень умело. И вокал по выразительности был довольно средним. Тем не менее, на конкурсах они всегда получали особые призы от жюри. Было в них какое-то особое качество, нечто свое, в чем они не походили на других.
Но мне казалось, что со мной это все никак не пересекается.
Они относились к абсолютно другому типу. Я же предпочитал более простые и понятные вещи – рок-н-ролл старого образца, в общем. Хоть и белил себе лицо.
А через некоторое время Hinan GO-GO поехали в Токио. Кажется, сначала уехал Имаи с первым вокалистом, Араки, а за ним – Юта и Хошино.
Юта покинул дом весной 1985 года.
Официальным предлогом для родителей стала учеба в колледже. То есть не было такого, чтобы он им объявил: «Я уезжаю играть в группе».
Соответственно, родители не возражали. «Поезжай, выучи бухгалтерский учет и возвращайся», вроде того.
Но, мне кажется, все-таки это было не просто так. Это же родители.
Скорее всего, они думали – побудет года два в Токио, помечтает о славе с группой, а потом сдастся и вернется домой. Я думал точно так же.
Чтобы Hinan GO-GO смогли выйти на профессиональный уровень – тогда это казалось невероятным.
Если бы среди них был хоть кто-то, кто хорошо владеет инструментом – был бы другой разговор, но играть они умели так себе. Ведь они и собрались-то только на втором-третьем году старших классов. «Да вы обнаглели, метить в профессионалы с такой игрой!» – типа того.
Ну, а у меня все стало серьезно с S.P. Хоть я уже и решил было стать рабочим-арматурщиком, теперь меня со страшной силой охватило стремление стать профессиональным музыкантом. Сначала меня не могли туда затащить, так как я говорил, что хочу жить нормальным цивильным трудом – а теперь разгорелся подзабытый за время обычной работы огонь, и постепенно все это стало для меня очень серьезно.
С конкурсами у нас все началось вполне неплохо. Мы победили в конкурсе в Гунме, потом отправились на национальный конкурс. Прошли до самого финала, даже выступили в Накано Сан Плазе.
Это «Ямаха» в 1985 году организовала конкурс East West. Там были Tetsu 100%, LÄ-PPISCH и даже Rosa Luxemburg.
«А может, что-то из этого получится?..» – думал я, и огромное желание сделать серьезную ставку на эту группу становилось все сильнее.
Поэтому я ушел с арматурного завода и целиком посвятил себя S.P.
Еще немного – и я смог бы стать на этой работе состоявшимся взрослым человеком. Но мне больше хотелось сосредоточиться на группе и пройти вместе с ней столько, сколько получится. Я не люблю половинчатости, такой у меня характер.
Да, мое отношение к S.P и в самом ли деле было очень серьезным.
Но…
Я обсудил с участниками вопрос о том, действительно ли они нацелены на профессиональную карьеру и насколько это всерьез. Выяснилось, что у вокалиста нет такого намерения. Он в конце концов ушел из группы.
У нас даже был разговор о том, чтобы переехать в Токио. Ну, один раз. [«Один раз состоялся» или «ну, хоть попробовать»??]
«Страшновато ехать в Токио без связей», ////事務所が決まってからでも遅くないとか・・・ [«если агентство(/рекорд-компания) уже определено, все равно еще не поздно» – в каком смысле??]…//// Никак не могли прийти к общему мнению.
Наверное, здесь для S.P находился некий предел…..
Но участие в конкурсе – оно же может помочь выйти на хороший уровень.
И когда мы дошли до финала в East West, я подумал: вот теперь-то к нам придут talent scout'ы из агентств и рекорд-компаний. Ведь у нас хватило и способностей дойти до финала, и умения играть живьем, и уверенности в себе. А значит, обязательно будут и предложения дебютировать, думал я.
Но что-то ни одного подобного предложения так и не поступило.
Ощущения были типа – «да как же так вообще»…. Теперь мы уже не знали, что нам делать дальше. «Давайте переедем в Токио и попытаемся играть в лайвхаусах», «в Токио шансов должно быть намного больше» – такие разговоры. Но когда дошло до дела, никто так и не решился.
Все были какие-то слишком взрослые.
В то время я даже начал слегка завидовать Юте, уже уехавшему в Токио. Хоть я и поднимал его на смех, говорил – «куда вам в профессионалы с таким уровнем игры», но он вместе с остальными участниками верил в свою мечту и активно ее добивался.
А у меня такого не было.
И будущего совсем не видно… Энтузиазм быстро скатился до нуля. И вот время настало: S.P распались.
Прощальный лайв мы сыграли в октябре 1985 года в «Маэбаши Раттане».
И я... решил тогда, что завяжу с музыкой. И что на этот раз уж точно перейду к цивильному труду.
С завода я уволился всего лишь за год до этого. Думал: может, вернуться? Вроде еще не забыл, как надо обращаться с обвязочным тросом…
…Да, а перед самым распадом S.P ко мне пришел Аччан. Сказал, что хочет стать вокалистом S.P.
Это было, кажется, летом.
Ко мне домой неожиданно пришел выпивший Аччан. [あっちゃんが酔って、急にウチに来たんだ。Ну, 酔う / "you" -- это "опьянеть" как в прямом, так и в переносном смысле, а второе значение -- "испытывать тошноту" (по любой причине), то есть вроде как надо называть вещи своими именами, точка. Но: с другой стороны, 酔う -- это такой как бы градус-без-оценочных-суждений, а для высокого градуса есть слово 酔っぱらう / "yopparau". Короче, там написано "пьяный[-но-не-сильно]".]
Из S.P тогда как раз только-только ушел вокалист.
Вроде и нацелились на профессиональный уровень, и договорились, что будем прикладывать усилия – но по вокалисту совершенно нельзя было этого сказать, хоть мы и репетировали вместе.
Как только [я] ему с некоторой жесткостью на это указал, он сказал «ну всё» и ушел.
[Я] стал терзаться, что же теперь делать. Искать нового?
И вот ко мне приходит Аччан и с серьезным выражением лица спрашивает, не мог бы он стать вокалистом в S.P.
Я очень удивился. Ведь Аччан был ударником в Hinan GO-GO. Никогда не слышал, чтобы он говорил о желании петь, и не думал, что он это умеет.
Видимо, он узнал, что мы ищем вокалиста, и решил меня посетить. А пьяный он был, скорее всего, потому, что трезвым не мог бы со мной об этом разговаривать. Он очень застенчивый.
Думаю, он смутно понимал, что не создан для работы драммера.
Ну, все-таки лайвы-то ходишь смотреть. И потом, у нас с ними было совместное выступление. Там Аччан одну песню закончил играть – и уже вконец запыхался. Я подумал – да, сыграть десяток песен зараз он не сможет.
Да, мне знакома история о том, что Химуро-сан ему советовал стать вокалистом – но я думаю, что с помощью вокала Аччан хотел как бы выплюнуть [даже «выблевать»] наружу накопившиеся внутри мысли, и это желание стало в нем очень сильным.
В общем, да, я думаю, что Аччан о многом про себя размышлял, поэтому пришел и сказал – «хочу у вас петь».
Конечно, я был ему благодарен за намерение, но если поразмыслить здраво – до той поры он вообще ничем не успел себя проявить как вокалист.
Кроме того, если бы он стал вокалистом S.P, то BUCK-TICK – они уже перестали быть Hinan GO-GO – не смогли бы продолжать деятельность.
Все это я ему старательно объяснил.
Рассказывать Юте не стал – но решил, что Аччан, скорее всего, рано или поздно уйдет из BUCK-TICK. Потому что разговор был крайне нешуточный.
Тогдашнего вокалиста BUCK-TICK, Араки, я тоже знал еще с его школьных времен. В средней школе он учился вместе с Имаи, а потом, по-моему, в «Фуджиока Когёо Гакко».
Тихий был парень. Как вокалист – очень своеобразный. О нем часто говорили: «Как будто Тогава Джюн превратилась в мужчину». Надевал короткие штаны и что-то типа школьной формы. Но кончилось тем, что после переезда в Токио он выбыл из группы.
Но я тогда понятия не имел о том, как у BUCK-TICK идут дела.
Все-таки Гунма и Токио находятся на расстоянии друг от друга, а у меня тут и S.P распались, и другое разное.
О том, что Араки вроде бы как выбыл из группы, я узнал уже в ноябре. Это был момент, когда я морально готовился к возвращению на арматурный завод – и тут звонит Юта.
Юта вообще редко мне звонил. Я подумал: так, наверняка что-то случилось. Возможно, с кем-то произошло несчастье, а может – деньги срочно понадобились. Но разговор пошел под совершенно неожиданным углом.
«Араки выбывает из группы, и решено, что вокалистом будет Аччан. Мы остались без драммера. Ани, ты не мог бы приехать?»
Я отказался.
После распада S.P прошел всего лишь месяц. С ними я перегорел, и мне не хотелось больше играть ни в каких группах. Я собирался вернуться на арматурный завод и как раз доставал из шкафа свою рабочую одежду.
Сказал – «нет, не поеду ни за что». Но он продолжал приставать, и я первый повесил трубку.
Ну, для меня это была естественная реакция. В то время я чувствовал, что с группами для меня покончено, и барабаны собирался оставить только в качестве хобби.
Дня через два-три Юта снова позвонил, и опять по тому же вопросу.
«Ани, [мы] не можем придумать, кто бы мог стать драммером, кроме тебя.»
И такая беседа за месяц состоялась раза три или четыре. В конце концов это даже перестало походить на диалог. «Ани, слушай…» «Вот пристал!» И бряк трубку. Вот так.
Тогда Юта приехал прямо домой.
Взял и вернулся в Такасаки, даже не предупредив.
Но я хоть с группами уже и покончил, а тянуть деньги из родителей не хотел, поэтому подрабатывал на разных ночных работах – то на одной, то на другой.
Соответственно, днем я был дома. Сижу валяю дурака в гостиной на первом этаже – и тут появляется Юта.
Я, конечно, удивился. Юта, который должен быть в Токио, внезапно передо мной предстает.
Спрашиваю его: «Что ты тут?» А он, не говоря ни слова, идет в комнату, берет сумку и начинает без спросу в нее укладывать мои вещи.
Я ему: «Ты чего делаешь?! Дурак, что ли?» А он берет мое белье, одежду – и знай себе кидает в сумку. И, не глядя в мою сторону, говорит:
«Ани, ты едешь в Токио».
Я и сейчас иногда думаю о том, почему же тогда не отказался.
На Ютино «ты едешь в Токио» я ничего не ответил. Но и не стал говорить, что не поеду.
Когда все заходит так далеко, думаешь: «Ну, что ж делать». А на это наложилось то, что было связано с умершим аники.
А также то, каким я был тогда, после смерти аники, когда отец хотел убрать барабаны – а я на это сказал как отрезал: «Я буду на них играть». И начал играть, не имея даже никакой базы. И вот теперь Юта заставляет меня снова начать играть на этих барабанах, которые я уже вроде решил бросить.
Как бы – «наверное, вот он, переданный мне путь».
Но ни слова в духе «хорошо, согласен» я не говорил. Так что, наверно, можно считать, что я не присоединялся к BUCK-TICK официально.
И вот мы вдвоем поехали на вокзал в Такасаки и сели на медленный вечерний поезд.
Мне казалось, что едем мы очень долго. Надо было пересесть в Уэно и через Шинджюку добраться до Асагаи, где в то время жил Юта.
В поезде мы практически не разговаривали. Настроение не располагало к веселым дружеским беседам. Начало смеркаться. Я в основном смотрел в окно, на закат.
Интересно, что бы сделал на моем месте аники?
Вот о чем я думал.
Когда вышли на станции Асагая, был уже поздний вечер. Пошли туда, где жил Юта.
Бывал ли я в тех местах раньше? Нет, ни разу.
Он сказал, что там пять минут ходьбы, но наврал. Это прямо у пересечения с Васеда-дори, то есть идти минут десять.
С домом все оказалось вообще круто. По всей видимости, реконструировали старую деревянную постройку и сдали в аренду.
На первом этаже жила офис-леди-сан, у нее была квартира с ванной. А у Юты, на втором этаже, открываешь дверь из прихожей – и сразу лестница. Никакой ванны. Четыре с половиной татами [=13 кв. м.], две комнаты – а если открыть фусума, то одна.
Поднявшись по лестнице и увидев эту квартиру, я подумал – «ува-а…»
Говорю: «Юта, ты меня прости, но… Мы что, здесь будем с тобой вместе жить?»
До этого-то я жил в родительском доме площадью сто двадцать цубо [=400 кв. м.], в просторной комнате, без забот и хлопот.
И вдруг – бедность. А я, например, в баню ходил мыться только в детстве, когда дома что-то было не так с ванной.
Вот так и началась моя токийская жизнь. Хотя дальше стало веселее.
Вечеринок в честь моего приезда устраивать не стали: ни у кого не было денег.
Поэтому первым знакомым, с которым я встретился, был, кажется, Мацуи-сан. (Прим. ред.: [басист] Мацуи Цунэмацу из Boowy.) Просто он тогда тоже жил в Асагае. Юта изначально решил там поселиться как раз потому, что Мацуи-сан ему сказал – «а переезжай сюда».
В период жизни в Асагае Мацуи-сан очень сильно о нас заботился.
Мацуи-сан тогда жил в южной части района. Я часто ходил к нему в гости. Рядом [с домом Мацуи-сана] располагалось здание, где на втором этаже располагался private office группы BOOWY, одновременно бывший чем-то вроде кафе-бара. Мацуи-сан стоял там за стойкой. Заведение называлось MINT. Оно же Ø-con' nection, собственный лейбл BOOWY.
А на первом этаже того здания был видеопрокат. Там ребята дружили с Мацуи-саном – и благодаря тому, что он им меня представил, я смог устроиться туда на подработку.
Работа была легкая и приятная, хотя платили, соответственно, не очень много.
Я и в баню с Мацуи-саном ходил, и многому у него научился в плане музыки. Это очень серьезный и добросовестный человек.
И я был очень благодарен ему за одну кассету, которую он дал мне послушать.
У BOOWY есть песня «WORKING MAN». Текст к ней написал Мацуи-сан. А на той кассете был записан basic track этой песни: то есть только барабаны и бас, плюс еще гитарный страмминг Хотэи-сана.
То есть он решил показать нам, что такое ритм-секция и чем она является для звука. Типа – «профессионалы делают запись вот так».
Та кассета действительно многому меня научила. Я думал: «Значит, у профессионалов вот такое упругое звучание. Круто!» Проигрывал дома эту кассету по многу раз, слушал и слушал с самого начала.
И еще я помню слова, которые часто повторял Мацуи-сан.
«Всё заключается в эмоциях.»
То есть «если во время игры не анализировать эмоции во всей их остроте и со всей тщательностью, то дела в этой сфере не пойдут». Да, разумеется, так оно и есть. Если играть на инструменте без скрупулезного анализа, то игра получается грубой, и тонкости в ней не добиться.
Одна хорошая техника здесь не поможет. Кропотливая работа над эмоциональной составляющей – это самое важное. Мне кажется, чем больше опыта накапливаешь, тем глубже это понимание.
Также Мацуи-сан много рассказывал о BOOWY.
Я ведь дежурил в видеосалоне. И вот Мацуи-сан, вернувшись откуда-нибудь, рассказывал: «А мы сегодня играли в Шибуе», или: «Сегодня был лайв в Такасаки Бунка Кайдо». Или, к примеру: «А я ездил на запись в Берлин».
Вот круто, думал я. Наши местные сэмпаи уже смогли добиться таких высот.
…Да, а еще я помогал Мацуи-сану при переезде. То есть стал уже как личный роуди.
Я, Юта, и роуди группы BOOWY (Сузуки) Зомби-кун – всего нас было трое. И когда в Асагаю переезжал Макото-сан, мы в том же составе из трех человек таскали мебель и коробки.
Но у Юты боевой дух в таких случаях отсутствует напрочь. Возьмет в руки то сковородку, то чайник – и несет. В то время как я в обнимку с холодильником пешком поднимаюсь на третий этаж. А этот силы тратит только на то, чтоб схитрить и хорошо устроиться – уж это он умеет, да.
Рядом с Мацуи-саном и Макото-саном мы могли в непосредственной близости наблюдать за тем, с какой головокружительной скоростью BOOWY добились успеха, и это являлось для нас очень мощным стимулом.
Мы смотрели и думали: «О, и мы тоже так хотим». И уже один тот факт, что они были рядом с нами, стал огромной мотивацией.
В этом смысле нам просто удивительно повезло с сэмпаями. Они у нас были потрясающие.
Первая после приезда в Токио встреча с участниками состоялась в студии.
Pal Studio в Коэнджи. Там группа репетировала.
И внезапно оказалось, что репетиция будет прямо сразу, а все обсуждения – не до нее, а после.
Аччан специально приехал из Фуджиоки. А с Имаи и Хиде я в последний раз виделся еще до того, как они переехали в Токио.
Какой же была та встреча… Я не очень хорошо помню, как все было – но, думаю, в определенной степени я нервничал. Ведь мне тоже впервые приходилось играть, стараясь звучать с ними в такт.
Имаи в каком-то интервью рассказывал о том, как после репетиции не знал, что ему делать: говорить мне «спасибо большое» или нет. Потому что действительно было такое ощущение, что я приехал помочь.
Ну да, как бы такая дистанция.
Ведь мы впервые играли вместе – причем с их точки зрения я был сэмпаем, который когда-то обучал их основам игры в группе. Потому и какие-то свои мысли, скорее всего, они не могли высказать прямо.
Не помню, о чем мы разговаривали, но точно помню, о чем я думал: «Мы на лайве будем звучать вразнобой».
Ведь до тех пор на барабанах играл Аччан, и у него было свое ритмическое нори, а теперь вместо него я – и мое нори, конечно, будет выбиваться.
Здесь вопрос лежит совсем не в плоскости того, кто играет лучше, а кто хуже. Просто это типичная история, когда драммер внезапно меняется.
Поэтому в звучании был абсолютный разброд. И я, конечно, думал: придется им привыкать к моему биту, другого выхода нет. «Хотим, чтобы ты сделал это», «хотим, чтобы ты стучал так-то» – такого мне не говорили. То есть, конечно же, они и не могли мне этого сказать.
Ведь там же всего два-три года как начали играть на гитаре – а я стучал на барабанах с пятнадцати лет. То есть в тот момент у меня за плечами уже была восьмилетняя карьера драммера. Это все-таки большая разница.
Но, хотя дальнейшие перспективы и вызывали тревогу, я подумал – в конце-то концов, это всего лишь репетиция, мы просто тренируемся. Надо накапливать опыт, как и в любой другой работе. Иначе никак.
После окончания репетиции поговорили. Решили, что будем играть минимум три лайва в месяц. Эти три мы обязательно должны организовать сами, а если позовут на какие-то event'ы, то будем соглашаться.
Просто до тех пор они еще не занимались этим настолько серьезно. Когда в BUCK-TICK был Араки, Аччан жил в Гунме, а еще три человека учились, поэтому группа в основном собиралась по воскресным дням. И играли они только на всяких любительских мероприятиях, где зрителями были лишь одноклассники, друзья и родня. Так невозможно ни добиться прогресса, ни стать более узнаваемыми.
После репетиции я сказал одну вещь.
Сказал – «вы меня извините, конечно, но если через три года не появятся какие-то плоды, то я уеду обратно в Гунму».
И мне кажется, что с этого момента атмосфера в группе изменилась.
В конце концов, меня притащили из Гунмы силком. И я отличался от них по возрасту. Я уже не мог себе позволить связываться с группой, играющей для развлечения.
Сам я играть для развлечения был не намерен. Именно это я хотел четко донести с самого начала.
Первый лайв после того, как я присоединился к группе, прошел в Shinjuku JAM.
Помню, что было очень холодно. Год как раз близился к концу.
Не помню, первый концерт это был или второй… Но очень хорошо помню выражение лица Аччана.
Забыл уже, что была за песня, но Аччан с огромным натиском ее спел до конца, а потом поворачивается – и выражение у него такое, какого я раньше у него не видел. То есть по его лицу было видно, что он полностью вжился в роль вокалиста. Абсолютное погружение, на одном дыхании.
Когда я увидел, какой у него взгляд, я подумал – да, парень создан для того, чтобы быть на вокале. Ведь раньше я знал Аччана только как драммера.
И тогда я понял, что, возможно, из всего этого действительно что-нибудь да выйдет. То есть на место беспокойства пришли ожидания и надежды.
После этого лайвы пошли нарастающей волной.
Уже с начала нового года мы по возможности пытались играть три лайва в месяц, как и договорились вначале. И начали также проводить промо-event под названием «BEAT FOR BEAT FOR BEAT».
Название, кажется, придумал Имаи. Это было выступление трех групп на одной сцене, отчего «BEAT» и повторяется три раза.
То есть, разумеется, надо было каждый раз предлагать участие каким-то двум группам. Ну, и заниматься этим выпало нам с Ютой.
В то время «офисом группы BUCK-TICK», как всем уже хорошо известно, являлась наша с Ютой асагайская квартира – та самая, без ванны. Там был телефон, и мы по нему занимались устройством лайвов.
Этот номер телефона мы указывали на флаерах. Звонили, разумеется, и менеджеры групп, с которыми мы устраивали совместные выступления – и фанаты тоже.
Когда в квартире раздавался звонок, брали трубку, определяли, кто на другом конце, и говорили: «Да, это офис группы BUCK-TICK, здравствуйте!»
Выступали мы с самыми разными группами. THE BELL'S, EDEN, The STRUMMERS. А последними были Kasutera.
Жанры – самые разнообразные. Мы обращались к группам, у которых была аудитория, и просили с нами выступить. Совсем не получалось приглашать людей только у меня.
В то время на один лайв необходимо было продать шестьдесят билетов: двадцать на одну группу.
То есть обязательно надо было реализовать двадцать билетов. Мы делили их между собой, чтобы каждый продал четыре штуки. Имаи, Хиде и Юта ходили учиться, так что они продавали билеты другим студентам. Ну, а я совсем недавно приехал в Токио, еще не успел завести никаких знакомых. Очень трудно было.
Кроме того, хоть эти event'ы и организовывала наша группа – но выступали мы обычно не последними в качестве гвоздя программы, а первыми или вторыми.
Закончив лайв, мы быстренько вытирали пот, выходили и все вместе выстраивались у входа в зал.
«Мы – группа BUCK-TICK, которая выступала сегодня! Уже есть дата следующего лайва! Приобретайте билеты, пожалуйста!»
Так и продавали. Всей группой. И Имаи, и Аччан – все говорят: «Покупайте, пожалуйста, билеты!» Билеты не сказать чтобы разлетались, но у нас тоже появились свои фанаты – их было человек десять. И вот они после лайвов покупали у нас билеты.
С этими девочками [子たち -- т. е. теоретически возможно, что и с мальчиками, но...] мы вместе обмывали лайвы. Встречи с фанатами, мини-формат.
То есть и у нас был такой период, когда мы находились где-то в самом нижнем эшелоне. Инди-группа, которая еле сводила концы с концами. У нас ведь даже стаффа не было. [? 俺らだって下積み時代あるんだから。インディーズで必死だったよ。スタッフがいたわけじゃないからさ。]
Тем не менее, чтобы достичь своего назначенного минимума – «три лайва в месяц» – мы старались на пределе возможностей: находили залы, приглашали зрителей.
И о нас написали в музыкальном журнале DOLL.
В то время журнал DOLL обладал значительным влиянием в своей сфере. Мы появились в их рубрике NEW FACE.
Нас представил HARUHIKO ASH, лидер панк-группы THE ZOLGE. У нас было совместное выступление в лайвхаусе Garcia в Маэбаши, мы ему тогда понравились. И вот он нас представил. [Из текста непонятно, как он их представил: «журналу» или «в журнале».]
Мы были, конечно, очень рады. Но и после этого количество зрителей не сильно увеличилось. Аудитория? У нас ее просто не было, то есть вообще.
Если посмотреть на тогдашние фотографии из Shinjuku JAM, то на них хорошо виден пол. Народу никого, поэтому ставили стулья, и зрители на них сидели. Оттого мы и выступали с двумя другими группами.
Сходили ли мы из-за этого с ума… Да, конечно. «Кошмар!» «Мы совсем непопулярные!»
То есть в Токио был абсолютный ноль, а вот когда мы выступали в Гунме – туда приходили. Когда ездили в Гунму, чтобы сыграть лайв и уехать обратно, то выступали в Гунма Кайдо, Takasaki Rattan, Takasaki BIBI – и прийти могло человек сто.
А вот в Токио – по нулям.
«Да-а, как же быть-то…» Призадумались не на шутку.
В то время мы часто собирались всей группой, решали, что делать дальше. Пойти куда-нибудь выпить мы хотели, но не могли, потому что не было денег.
Поэтому часто собирались у Аччана, в Ками-Итабаши.
Аччан какое-то время работал в наших родных краях, в фирме по производству автозапчастей, но потом ушел оттуда и тоже переехал в Токио. В Ками-Итабаши он снимал жилье на пару с приятелем. Там было попросторнее, чем в нашей с Ютой квартире, и собираться было легко. Хотя перед приятелем, конечно, было неловко.
Так что по выходным мы ходили к нему на обсуждения с ночевкой. Каждый приносил что-нибудь поесть. И вот говорили о всяком.
На этих встречах приняли несколько решений.
Например, возникла идея, чтобы во время наших выступлений на заднике сцены был натянут баннер с названием нашей группы, который визуально запомнится зрителям. Так и решили.
У нас был приятель из любительской группы, который подрабатывал в магазине, где изготавливались подобные вещи. И там сделали баннер – недорого, за несколько сотен иен. Мы сказали – «нам нужно, чтобы там было написано «BUCK-TICK», как полагается». Дизайн? Какой там дизайн. «Сделайте, пожалуйста, чтобы было клёво», типа того.
Еще мы обсудили расстановку на сцене. До тех пор в центре был Аччан, слева от него [? その左 – если откуда смотреть?] – Юта, а Имаи и Хиде – справа впереди, все вперемешку, и мы решили, что надо это изменить.
Хиде – в правую часть сцены, а Имаи – в левую. Юта отходит на шаг назад и становится ближе к центру. Схема, похожая на ту, которая есть сейчас – она появилась как раз тогда.
Вот так и шел ежедневный путь проб и ошибок. А плоды что-то все никак не появлялись.
Но мы продолжали выступать – и однажды, после лайва в Шибуя Янеура, к нам обратился Саваки-сан.
Саваки Касуми.
Он сначала играл в патриотической панк-группе Hi No Miya, а потом основал собственный лейбл Taiyo Records. На этом лейбле, помимо наших, также выходили в свет пластинки SOFT BALLET и THE STREET BEATS.
По-моему, тот лайв был 8-го июня. Мы, кстати, понятия не имели, что на него придет такой человек. После окончания пошли в гримерку, стали переодеваться.
Гримерка у них тогда располагалась в очень странном месте возле лестницы, и так сложилось, что зайти туда мог кто угодно.
Вообще Саваки-сан пришел посмотреть на другую группу, но ему больше понравились мы. И он предложил: «Не хотите выпустить у меня пластинку?»
Про себя я подумал, что нам очень повезло. Причем мы как раз незадолго до этого записались в студии.
Сделать это предложил я. Во-первых, даже если играешь лайвы, все равно лучше иметь свой материал в записи. Во-вторых, мне хотелось, чтобы мы все начали получать опыт студийной работы.
До этого никто и думать не думал о том, чтобы пойти в студию и записать наш материал.
У нас не было денег на такие вещи, и было непонятно, как это вообще можно осуществить. В отличие от теперешних времен, тогда в городе было не так уж много возможностей где-то записаться. [?? 今と違って、街中にレコーディングできる環境がそうそうあるわけじゃなかったしね。]
Мы надеялись, что если будем изо всех сил играть лайвы и увеличим число зрителей, то тогда, возможно, откроется какой-то путь. Ни о чем другом и не помышляли.
Но я подумал, что раз у нас уже есть несколько оригинальных песен, то стоило бы их записать. А потом можно будет выпустить в любом формате – хоть на кассетах, хоть на гибких дисках – и продавать как мерч.
У меня уже была возможность использовать эту студию, когда мы с S.P участвовали в Yamaha Popcon'е ((прим. ред.: Yamaha Popular Song Contest)). Студия называлась Yamaha Hiyoshi Center Studio. В то время было правило: исполнители, которые прошли в финал, должны были записать в ней свои конкурсные песни.
Положившись на визитную карточку, оставшуюся с тех пор, я позвонил в «Ямаху». И от тогдашнего ответственного лица получил ответ: да, в Hiyoshi – можно. Да еще и недорого.
Каждый вложил свою долю нужной суммы – и мы записали четыре песни. За один день.
«TO-SEARCH», «PLASTIC SYNDROME II», «ONE NIGHT BALLET» и… А, и «SECRET REACTION».
Это была наша первая запись, и все чуть ли не прыгали от радости. Если посмотреть тогдашние видео, то можно увидеть, какие там все трогательные и невинные. Аччан, Имаи и Хиде, к примеру, записывают хор – и улыбаются во весь рот.
Кстати, звучание получилось очень четким, ведь так? По-моему, вышло очень свежо. Прямо «оо!»
Запись, конечно же, представляла из себя студийный лайв. На раз-два начинали играть – и записывали в один прием. Вокал, хор и гитарные соло вставили отдельно, но все остальное – буквально одним выстрелом.
В общем, кааак поднажали – и записали четыре песни зараз.
И сделали мы это как раз незадолго до того, как познакомились с Саваки-саном.
Я подумал – для нас это сейчас просто то, что надо. Можно не заниматься изготовлением пластинок самим и отлично сэкономить. Да и для него все выходило на редкость удачно: группа, которую он собрался выпустить на пластинке, буквально только что записалась в студии. Мастеринг уже сделан, платить нужно только за штамповку пластинок, а на запись тратиться не надо.
Музыка, которую играл Саваки-сан, создавала вокруг него пугающий имидж, но на самом деле стоило лишь с ним поговорить – и оказывалось, что на самом деле это очень мягкий и обходительный человек.
В тот день мы обменялись координатами, он дал нам свою визитку. И в один из следующих дней мы встретились с ним в кафе «Джюраку» у восточного выхода со станции Шинджюку. В здании рядом с теперешней Alt'ой, на втором этаже.
У всех была учеба, поэтому пошли мы с Ютой. В ходе встречи Саваки-сан неожиданно спросил, какие у всех участников даты рождения. Мы ему сказали, какие – и он, страшно воодушевившись, воскликнул: «Слушайте, да вы же родились при классном расположении звезд! Это класс! Это значит, что вас абсолютно точно ждет успех!» У нас с Ютой так челюсти и отвисли. Думаем – да, ну он дает, оказывается…
Но относительно контракта все было совершенно серьезно, поэтому мы впятером поговорили и пришли к решению, что надо попросить этого человека [взять нас под крыло].
Так вышел наш первый сингл, «TO-SEARCH».
Это было в октябре 1986 года. BUCK-TICK совершили инди-дебют на Taiyo Records.
А за месяц до выпуска нашей дебютной пластинки состоялось мероприятие под названием «Тайо-мацури», на котором собрались группы, имеющие отношение к Taiyo Records. И мы тогда впервые выступили в Shinjuku Loft.
Конечно, было очень радостно. Ступить на сцену Loft'а – это была [моя главная] цель со времен переезда в Токио.
Правда, до этого мы уже играли в одном Loft'е: был в Торицу Касэи лайвхаус под названием Superloft. Изначально это был стоящий среди полей металлоплавильный завод, и там внизу сделали что-то вроде зала с голым полом [??? 下が土間みたいになってんの]. По-моему, там из-за нашего названия ошибочно подумали, что мы играем hardcore. Выступали мы в один вечер с группами, которые играли как раз подобную музыку – и к нам на сцену прилетела дымовая свеча.
////На этом бывшем заводе гореть было нечему, но на дымовые свечи он был явно не рассчитан./// [??? Нет, здесь как-то по-другому. 確かに工場跡だから燃えるものはないけど、発煙筒はないよ。Или «на бывшем заводе не могло быть ничего воспламеняющегося, откуда там взялись дымовые свечи?» ??? Кто-нибудь может объяснить мне эту фразу?]
В общем, лайвы в то время проводили с риском для жизни.
И вот, наконец – Loft.
Сам я уже ходил в Loft на BOOWY. Это зал, давно снискавший всеобщее уважение, на его сцене выступали все. Если после переезда в Токио я и хотел где-то сыграть, то именно там.
Это была просто-напросто очень большая радость, и энтузиазма сразу сильно прибавилось.
А месяц спустя вышел «TO-SEARCH».
И это тоже была большая радость. Казалось бы, обычный 7-дюймовый аналоговый диск – но это была первая пластинка, на которой стояло название «BUCK-TICK». То есть ощущение было такое, что вот и мы теперь стали группой не хуже других.
Но сидеть и наслаждаться радостью было некогда: требовалось сразу погружаться в бизнес-активность.
Нам вручили эти пластинки и сказали: «Вот товар, развозите». И мы стали с ними бегать по музыкальным магазинам.
Например, в Сангенджая был такой Fujiyama Records. А в Шинджюку – Ad Hoc. То есть те магазины, которые в то время занимались продажей инди-пластинок. Мы все, разделившись, ходили и напрямую предлагали наш сингл.
То есть раз мы были инди-группой, то и реализация лежала на нас. В самом начале удалось продать экземпляров десять-двадцать. В магазинах нам говорили: «Если продадим, то закажем у вас еще», и мы склоняли голову и говорили: «Ёрошику онэгаи шимас!»
Мы сами развозили, сами предлагали и сами принимали дополнительные заказы на свои собственные пластинки – и это, конечно, влияло на тот факт, что нам удавалось их продать.
Кроме того, мы еще «развлекали клиента» – во всяком случае, что-то вроде этого. Тогдашний директор Fujiyama Records любить играть в бейсбол на траве. И если не хватало людей до нужного количества, то звали нас с Ютой. И мы как участники команды Fujiyama участвовали в бейсбольных соревнованиях.
Хоть каким-то следствием всех этих усилий, возможно, стало то, что «TO-SEARCH» смог попасть в инди-чарт на шестое-седьмое место. То есть удалось положить в копилку какой-никакой результат.
Но главное – благодаря выходу пластинки у нас изменилась ситуация с лайвами.
Лайв в честь выхода «TO-SEARCH» мы сыграли в Shinjuku Loft'е. В то время реальное число людей, которые на нас ходили, не превышало ста человек – поэтому, конечно, мы выступали не одни. Но все равно: выступать в Loft'е главным номером – это было круто. И люди смотрели на нас уже по-другому.
На следующий год в Shinjuku Jam прошли два вечера подряд в рамках event'а BEAT FOR BEAT FOR BEAT – и на этом мы с ним закончили. А центр нашей концертной активности переместился в Shinjuku Loft и Shibuya La Mama.
Мы всей группой воодушевились и подумали: ну что, теперь надо делать альбом.
Это был «HURRY UP MODE».
Приступили к записи сразу, как начался 1987 год. Тяжело пришлось.
Недели две катались в студию Hiyoshi. Начинали около полудня – и до ночи. Когда заканчивали – надо было всех развозить обратно на машине, а утром опять за всеми заезжать.
Всего 12 песен. Причем Аччану приходилось и вокал записывать, и за рулем сидеть. [ 二週間近く、日吉のスタジオまでずっと通いでレコーディングしたんだ。昼頃から始めて、夜遅くまで作業して、終わったら車でみんなを送って、また午前中に迎えに回るっていう。 全部１２曲で。あっちゃんはヴォーカルだけじゃなく、運転も頑張ってたね。Всё так? То есть получается, что Сакураи занимался развозом? Кстати, на bucktickzone.com написано, что в тот период они все жили у него – но по 回る выходит, что это не так.]
В этот раз мы уделяли очень большое внимание всем деталям. Финальный trackdown занял ровно целый день: самый последний.
Когда мы делали предыдущую запись, нам было не до деталей. Шла борьба со временем, и забота была только одна: обязательно успеть записать все четыре песни за один день.
А на «HURRY UP MODE» все уже высказывали кое-какие пожелания: хочу, чтобы звучание было таким-то, хочу, чтобы гитара слышалась так-то.
Но идеи-то вырисовывались, а вот способы их осуществления приходилось искать на ощупь. Поэтому все занимало очень много времени. Закончили в самый последний день, утром. Все уже были на последнем издыхании.
И вот альбом «HURRY UP MODE» готов.
Снова мы все стали бегать по музыкальным магазинам и, кланяясь, предлагать свою пластинку. Тут и наши друзья-земляки стали помогать… Да, нам ведь очень помог Азами, он и сейчас работает в стаффе. Причем оплату он получил натурой: в пластинках. Саваки-сан дал их ему штук десять-двадцать и сказал: «Вот тебе гонорар». Если бы они до сих пор у него были, то сейчас он бы действительно мог сорвать куш. [? 逆に今も持ってたらプレミアついてるだろうね。]
Поэтому такие продажи через магазины выходили неплохими. Но просто сделать релиз – это скучно, и поэтому Саваки-сан предложил небывалую задумку.
Конкретно – «Bakuchiku Genshou» [«Феномен Бак-Тик»].
Я сперва не понял: почему такое название?
У Саваки-сана изначально были другие планы на зал Тоёшима Кокайдо, но он их в спешном порядке поменял и решил устроить там концерт BUCK-TICK. Итак, в день релиза альбома «HURRY UP MODE» должно было состояться наше первое выступление в концертном зале [с сидячими местами].
Замысел был, конечно, из ряда вон. Какая там вместимость в Тоёшима Кокайдо – восемьсот человек? А мы на свои лайвы и сто человек собирали с натяжкой. С какой стороны ни посмотри – это казалось неосуществимым.
Поэтому Саваки-сан придумал сделать стикеры с белой надписью по черному фону:
«Феномен BUCK-TICK, 1-е апреля, Тоёшима Кокайдо».
Ничего, кроме этого, написано не было. И вот началась операция по расклейке этих стикеров в Шинджюку, в Шибуе – в общем, по всему центру Токио.
И затея удалась.
Идея использовать стикеры вместо флаеров – это был настоящий прорыв. Эти стикеры в больших количествах расклеивали там, где бывало много молодежи. Про это заговорили, и информация стала распространяться все шире.
Нам тогда опять помогли друзья из Гунмы. Разделились – и как пошли обклеивать центр Токио. Зрелище было потрясающее. Они ходили по городу и клеили эти стикеры буквально везде: на пешеходных мостах и на заграждениях, на стенах в метро и на столбах.
Причем если сейчас подумать – это ведь было незаконно. Наш стафф занимался расклейкой по ночам, и если появлялись служащие и начинали задавать вопросы – приходилось убегать, так мне рассказывали.
В решающий день было беспокойство о том, как все пройдет. Предварительно удалось продать около четырехсот билетов. Но в итоге собралось восемьсот человек или около того: в день концерта купили еще четыреста билетов. Зал оказался полным. Я этого никак не ожидал.
Разумеется, Саваки-сан разослал приглашения в рекорд-компании – и оттуда было много ответственных лиц, которые пришли на нас посмотреть. Конечно же, было удивительно, что никому не известная рок-группа смогла собрать народ в [сидячем] зале.
В общем, Саваки-сан сделал ставку – и она оправдалась. Когда мы обмывали лайв, к нам подошел человек из мейджор-компании и сказал буквально следующее:
«У меня есть желание вас продавать в качестве visual artist'ов».
Это был человек из Victor Invitation.
Был и еще один мейджор, который сделал нам предложение – но там существовала такая культура записи, когда [вместо] дебютирующей группы играют студийные музыканты.
И беседа с представителем данного мейджора не развеяла нашего беспокойства по этому поводу.
А Такагаки-сан – директор из Victor, с которым мы разговаривали – оказался человеком широкой души. «Предоставьте это мне!» – вот такого типа. У меня он вызвал положительные чувства, и я сказал, что лично меня все вполне устраивает. [??? ИЛИ «у него возникла к нам симпатия» и т. д.? Там одним абзацем идет следующее: でもビクターは、話したディレクター高垣さんが豪快な人でね。俺に任せろ！みたいなノリだったわけ。シンパシーを感じて、こっちなら大丈夫じゃないか、って。 ]
И вот – контракт. Мейджор-дебют, официально.
«Я стал профессионалом», – думал я. Меня, уже решившего все бросить и вернуться к нормальной работе, насильно притащил сюда Юта – и я выразил ему свою благодарность. Потому что если бы не это, то меня бы здесь просто не было.
_________________________________
Просьба не репостить за пределами diary.ru.
NB: DO NOT retranslate/repost/otherwise use ANY part of this on facebook, tumblr, blogspot, etc., and DO NOT steal the scans.
_________________________
2.
ПЕРЕЕЗД В ТОКИО
читать дальшеНаверно, надо рассказать про S.P.
Сначала они назывались SPOTS. Это от псевдонима, который взяли себе Секс Пистолз для тура Sex Pistols on Tour Secretly.
Но название сразу поменяли на S.P SYSTEM, а потом стали просто S.P.
Там была огромная текучка участников, и название постоянно менялось вместе с составом. Поменялся вокалист, гитарист тоже выбыл, вместо него пришел новый, но потом опять вернулся прежний.
Этот прежний гитарист попросил: «Мы собираемся на конкурс, помоги нам». Так что сначала я просто собирался оказать небольшую помощь – но постепенно обнаружил, что втянулся всерьез.
Сначала играли каверы на группы вроде TH eROCKERS, но потом решили, что так дальше не пойдет, и начали писать оригинальные песни.
Потом постепенно ушли в сторону positive punk'а. Были под влиянием AUTO-MOD, Bauhaus и тому подобного. Ставили себе волосы, белили лица.
А тут глянь – и Юта уже тоже стал играть в группе.
Ну, про ту группу вы знаете, да? Hinan GO-GO.
Наши две группы были глубоко связаны друг с другом.
Парень, который писал в S.P песни, учился в старшей школе Фуджиоки. Кстати, он был на класс старше Аччана и Имаи. И под его влиянием в той школе начался band boom.
Именно от него Имаи и Хошино научились первым аккордам на гитаре. Юта получил первые уроки игры на басу от тогдашнего басиста S.P. Ну, а я учил Аччана играть на барабанах.
Так что можно сказать, что Hinan GO-GO были для S.P группой-«младшим братом».
И они, и мы участвовали в разных музыкальных конкурсах. Yamaha East West, например.
Но с Ютой я на тему групп вообще не разговаривал. То есть он со мной не советовался.
У него тогда был разгар переходного возраста. Причем когда он стал играть в группе, то вся семья вздохнула с облегчением, так как сорванцом и хулиганом он был просто невероятным. Полная противоположность себя теперешнего.
Hinan GO-GO были довольно странным коллективом. По-моему, так думали все.
Живьем они выступали не очень умело. И вокал по выразительности был довольно средним. Тем не менее, на конкурсах они всегда получали особые призы от жюри. Было в них какое-то особое качество, нечто свое, в чем они не походили на других.
Но мне казалось, что со мной это все никак не пересекается.
Они относились к абсолютно другому типу. Я же предпочитал более простые и понятные вещи – рок-н-ролл старого образца, в общем. Хоть и белил себе лицо.
А через некоторое время Hinan GO-GO поехали в Токио. Кажется, сначала уехал Имаи с первым вокалистом, Араки, а за ним – Юта и Хошино.
Юта покинул дом весной 1985 года.
Официальным предлогом для родителей стала учеба в колледже. То есть не было такого, чтобы он им объявил: «Я уезжаю играть в группе».
Соответственно, родители не возражали. «Поезжай, выучи бухгалтерский учет и возвращайся», вроде того.
Но, мне кажется, все-таки это было не просто так. Это же родители.
Скорее всего, они думали – побудет года два в Токио, помечтает о славе с группой, а потом сдастся и вернется домой. Я думал точно так же.
Чтобы Hinan GO-GO смогли выйти на профессиональный уровень – тогда это казалось невероятным.
Если бы среди них был хоть кто-то, кто хорошо владеет инструментом – был бы другой разговор, но играть они умели так себе. Ведь они и собрались-то только на втором-третьем году старших классов. «Да вы обнаглели, метить в профессионалы с такой игрой!» – типа того.
Ну, а у меня все стало серьезно с S.P. Хоть я уже и решил было стать рабочим-арматурщиком, теперь меня со страшной силой охватило стремление стать профессиональным музыкантом. Сначала меня не могли туда затащить, так как я говорил, что хочу жить нормальным цивильным трудом – а теперь разгорелся подзабытый за время обычной работы огонь, и постепенно все это стало для меня очень серьезно.
117 Coupé XG, купленная по кредиту. Ани 20 лет.
С конкурсами у нас все началось вполне неплохо. Мы победили в конкурсе в Гунме, потом отправились на национальный конкурс. Прошли до самого финала, даже выступили в Накано Сан Плазе.
Это «Ямаха» в 1985 году организовала конкурс East West. Там были Tetsu 100%, LÄ-PPISCH и даже Rosa Luxemburg.
«А может, что-то из этого получится?..» – думал я, и огромное желание сделать серьезную ставку на эту группу становилось все сильнее.
Поэтому я ушел с арматурного завода и целиком посвятил себя S.P.
Еще немного – и я смог бы стать на этой работе состоявшимся взрослым человеком. Но мне больше хотелось сосредоточиться на группе и пройти вместе с ней столько, сколько получится. Я не люблю половинчатости, такой у меня характер.
Да, мое отношение к S.P и в самом ли деле было очень серьезным.
Но…
Я обсудил с участниками вопрос о том, действительно ли они нацелены на профессиональную карьеру и насколько это всерьез. Выяснилось, что у вокалиста нет такого намерения. Он в конце концов ушел из группы.
У нас даже был разговор о том, чтобы переехать в Токио. Ну, один раз. [«Один раз состоялся» или «ну, хоть попробовать»??]
«Страшновато ехать в Токио без связей», ////事務所が決まってからでも遅くないとか・・・ [«если агентство(/рекорд-компания) уже определено, все равно еще не поздно» – в каком смысле??]…//// Никак не могли прийти к общему мнению.
Наверное, здесь для S.P находился некий предел…..
Но участие в конкурсе – оно же может помочь выйти на хороший уровень.
И когда мы дошли до финала в East West, я подумал: вот теперь-то к нам придут talent scout'ы из агентств и рекорд-компаний. Ведь у нас хватило и способностей дойти до финала, и умения играть живьем, и уверенности в себе. А значит, обязательно будут и предложения дебютировать, думал я.
Но что-то ни одного подобного предложения так и не поступило.
Ощущения были типа – «да как же так вообще»…. Теперь мы уже не знали, что нам делать дальше. «Давайте переедем в Токио и попытаемся играть в лайвхаусах», «в Токио шансов должно быть намного больше» – такие разговоры. Но когда дошло до дела, никто так и не решился.
Все были какие-то слишком взрослые.
В то время я даже начал слегка завидовать Юте, уже уехавшему в Токио. Хоть я и поднимал его на смех, говорил – «куда вам в профессионалы с таким уровнем игры», но он вместе с остальными участниками верил в свою мечту и активно ее добивался.
А у меня такого не было.
И будущего совсем не видно… Энтузиазм быстро скатился до нуля. И вот время настало: S.P распались.
Прощальный лайв мы сыграли в октябре 1985 года в «Маэбаши Раттане».
И я... решил тогда, что завяжу с музыкой. И что на этот раз уж точно перейду к цивильному труду.
С завода я уволился всего лишь за год до этого. Думал: может, вернуться? Вроде еще не забыл, как надо обращаться с обвязочным тросом…
…Да, а перед самым распадом S.P ко мне пришел Аччан. Сказал, что хочет стать вокалистом S.P.
Это было, кажется, летом.
Ко мне домой неожиданно пришел выпивший Аччан. [あっちゃんが酔って、急にウチに来たんだ。Ну, 酔う / "you" -- это "опьянеть" как в прямом, так и в переносном смысле, а второе значение -- "испытывать тошноту" (по любой причине), то есть вроде как надо называть вещи своими именами, точка. Но: с другой стороны, 酔う -- это такой как бы градус-без-оценочных-суждений, а для высокого градуса есть слово 酔っぱらう / "yopparau". Короче, там написано "пьяный[-но-не-сильно]".]
Из S.P тогда как раз только-только ушел вокалист.
Вроде и нацелились на профессиональный уровень, и договорились, что будем прикладывать усилия – но по вокалисту совершенно нельзя было этого сказать, хоть мы и репетировали вместе.
Как только [я] ему с некоторой жесткостью на это указал, он сказал «ну всё» и ушел.
[Я] стал терзаться, что же теперь делать. Искать нового?
И вот ко мне приходит Аччан и с серьезным выражением лица спрашивает, не мог бы он стать вокалистом в S.P.
Я очень удивился. Ведь Аччан был ударником в Hinan GO-GO. Никогда не слышал, чтобы он говорил о желании петь, и не думал, что он это умеет.
Видимо, он узнал, что мы ищем вокалиста, и решил меня посетить. А пьяный он был, скорее всего, потому, что трезвым не мог бы со мной об этом разговаривать. Он очень застенчивый.
Думаю, он смутно понимал, что не создан для работы драммера.
Ну, все-таки лайвы-то ходишь смотреть. И потом, у нас с ними было совместное выступление. Там Аччан одну песню закончил играть – и уже вконец запыхался. Я подумал – да, сыграть десяток песен зараз он не сможет.
Да, мне знакома история о том, что Химуро-сан ему советовал стать вокалистом – но я думаю, что с помощью вокала Аччан хотел как бы выплюнуть [даже «выблевать»] наружу накопившиеся внутри мысли, и это желание стало в нем очень сильным.
В общем, да, я думаю, что Аччан о многом про себя размышлял, поэтому пришел и сказал – «хочу у вас петь».
Конечно, я был ему благодарен за намерение, но если поразмыслить здраво – до той поры он вообще ничем не успел себя проявить как вокалист.
Кроме того, если бы он стал вокалистом S.P, то BUCK-TICK – они уже перестали быть Hinan GO-GO – не смогли бы продолжать деятельность.
Все это я ему старательно объяснил.
Рассказывать Юте не стал – но решил, что Аччан, скорее всего, рано или поздно уйдет из BUCK-TICK. Потому что разговор был крайне нешуточный.
Тогдашнего вокалиста BUCK-TICK, Араки, я тоже знал еще с его школьных времен. В средней школе он учился вместе с Имаи, а потом, по-моему, в «Фуджиока Когёо Гакко».
Тихий был парень. Как вокалист – очень своеобразный. О нем часто говорили: «Как будто Тогава Джюн превратилась в мужчину». Надевал короткие штаны и что-то типа школьной формы. Но кончилось тем, что после переезда в Токио он выбыл из группы.
Но я тогда понятия не имел о том, как у BUCK-TICK идут дела.
Все-таки Гунма и Токио находятся на расстоянии друг от друга, а у меня тут и S.P распались, и другое разное.
О том, что Араки вроде бы как выбыл из группы, я узнал уже в ноябре. Это был момент, когда я морально готовился к возвращению на арматурный завод – и тут звонит Юта.
Ани в 18-20 лет, в годы работы на заводе.
Юта вообще редко мне звонил. Я подумал: так, наверняка что-то случилось. Возможно, с кем-то произошло несчастье, а может – деньги срочно понадобились. Но разговор пошел под совершенно неожиданным углом.
«Араки выбывает из группы, и решено, что вокалистом будет Аччан. Мы остались без драммера. Ани, ты не мог бы приехать?»
Я отказался.
После распада S.P прошел всего лишь месяц. С ними я перегорел, и мне не хотелось больше играть ни в каких группах. Я собирался вернуться на арматурный завод и как раз доставал из шкафа свою рабочую одежду.
Сказал – «нет, не поеду ни за что». Но он продолжал приставать, и я первый повесил трубку.
Ну, для меня это была естественная реакция. В то время я чувствовал, что с группами для меня покончено, и барабаны собирался оставить только в качестве хобби.
Дня через два-три Юта снова позвонил, и опять по тому же вопросу.
«Ани, [мы] не можем придумать, кто бы мог стать драммером, кроме тебя.»
И такая беседа за месяц состоялась раза три или четыре. В конце концов это даже перестало походить на диалог. «Ани, слушай…» «Вот пристал!» И бряк трубку. Вот так.
Тогда Юта приехал прямо домой.
Взял и вернулся в Такасаки, даже не предупредив.
Но я хоть с группами уже и покончил, а тянуть деньги из родителей не хотел, поэтому подрабатывал на разных ночных работах – то на одной, то на другой.
Соответственно, днем я был дома. Сижу валяю дурака в гостиной на первом этаже – и тут появляется Юта.
Я, конечно, удивился. Юта, который должен быть в Токио, внезапно передо мной предстает.
Спрашиваю его: «Что ты тут?» А он, не говоря ни слова, идет в комнату, берет сумку и начинает без спросу в нее укладывать мои вещи.
Я ему: «Ты чего делаешь?! Дурак, что ли?» А он берет мое белье, одежду – и знай себе кидает в сумку. И, не глядя в мою сторону, говорит:
«Ани, ты едешь в Токио».
Я и сейчас иногда думаю о том, почему же тогда не отказался.
На Ютино «ты едешь в Токио» я ничего не ответил. Но и не стал говорить, что не поеду.
Когда все заходит так далеко, думаешь: «Ну, что ж делать». А на это наложилось то, что было связано с умершим аники.
А также то, каким я был тогда, после смерти аники, когда отец хотел убрать барабаны – а я на это сказал как отрезал: «Я буду на них играть». И начал играть, не имея даже никакой базы. И вот теперь Юта заставляет меня снова начать играть на этих барабанах, которые я уже вроде решил бросить.
Как бы – «наверное, вот он, переданный мне путь».
Но ни слова в духе «хорошо, согласен» я не говорил. Так что, наверно, можно считать, что я не присоединялся к BUCK-TICK официально.
И вот мы вдвоем поехали на вокзал в Такасаки и сели на медленный вечерний поезд.
Мне казалось, что едем мы очень долго. Надо было пересесть в Уэно и через Шинджюку добраться до Асагаи, где в то время жил Юта.
В поезде мы практически не разговаривали. Настроение не располагало к веселым дружеским беседам. Начало смеркаться. Я в основном смотрел в окно, на закат.
Интересно, что бы сделал на моем месте аники?
Вот о чем я думал.
Когда вышли на станции Асагая, был уже поздний вечер. Пошли туда, где жил Юта.
Бывал ли я в тех местах раньше? Нет, ни разу.
Он сказал, что там пять минут ходьбы, но наврал. Это прямо у пересечения с Васеда-дори, то есть идти минут десять.
С домом все оказалось вообще круто. По всей видимости, реконструировали старую деревянную постройку и сдали в аренду.
На первом этаже жила офис-леди-сан, у нее была квартира с ванной. А у Юты, на втором этаже, открываешь дверь из прихожей – и сразу лестница. Никакой ванны. Четыре с половиной татами [=13 кв. м.], две комнаты – а если открыть фусума, то одна.
Поднявшись по лестнице и увидев эту квартиру, я подумал – «ува-а…»
Говорю: «Юта, ты меня прости, но… Мы что, здесь будем с тобой вместе жить?»
До этого-то я жил в родительском доме площадью сто двадцать цубо [=400 кв. м.], в просторной комнате, без забот и хлопот.
И вдруг – бедность. А я, например, в баню ходил мыться только в детстве, когда дома что-то было не так с ванной.
Вот так и началась моя токийская жизнь. Хотя дальше стало веселее.
Вечеринок в честь моего приезда устраивать не стали: ни у кого не было денег.
Поэтому первым знакомым, с которым я встретился, был, кажется, Мацуи-сан. (Прим. ред.: [басист] Мацуи Цунэмацу из Boowy.) Просто он тогда тоже жил в Асагае. Юта изначально решил там поселиться как раз потому, что Мацуи-сан ему сказал – «а переезжай сюда».
В период жизни в Асагае Мацуи-сан очень сильно о нас заботился.
Мацуи-сан тогда жил в южной части района. Я часто ходил к нему в гости. Рядом [с домом Мацуи-сана] располагалось здание, где на втором этаже располагался private office группы BOOWY, одновременно бывший чем-то вроде кафе-бара. Мацуи-сан стоял там за стойкой. Заведение называлось MINT. Оно же Ø-con' nection, собственный лейбл BOOWY.
А на первом этаже того здания был видеопрокат. Там ребята дружили с Мацуи-саном – и благодаря тому, что он им меня представил, я смог устроиться туда на подработку.
Работа была легкая и приятная, хотя платили, соответственно, не очень много.
Я и в баню с Мацуи-саном ходил, и многому у него научился в плане музыки. Это очень серьезный и добросовестный человек.
И я был очень благодарен ему за одну кассету, которую он дал мне послушать.
У BOOWY есть песня «WORKING MAN». Текст к ней написал Мацуи-сан. А на той кассете был записан basic track этой песни: то есть только барабаны и бас, плюс еще гитарный страмминг Хотэи-сана.
То есть он решил показать нам, что такое ритм-секция и чем она является для звука. Типа – «профессионалы делают запись вот так».
Та кассета действительно многому меня научила. Я думал: «Значит, у профессионалов вот такое упругое звучание. Круто!» Проигрывал дома эту кассету по многу раз, слушал и слушал с самого начала.
И еще я помню слова, которые часто повторял Мацуи-сан.
«Всё заключается в эмоциях.»
То есть «если во время игры не анализировать эмоции во всей их остроте и со всей тщательностью, то дела в этой сфере не пойдут». Да, разумеется, так оно и есть. Если играть на инструменте без скрупулезного анализа, то игра получается грубой, и тонкости в ней не добиться.
Одна хорошая техника здесь не поможет. Кропотливая работа над эмоциональной составляющей – это самое важное. Мне кажется, чем больше опыта накапливаешь, тем глубже это понимание.
Также Мацуи-сан много рассказывал о BOOWY.
Я ведь дежурил в видеосалоне. И вот Мацуи-сан, вернувшись откуда-нибудь, рассказывал: «А мы сегодня играли в Шибуе», или: «Сегодня был лайв в Такасаки Бунка Кайдо». Или, к примеру: «А я ездил на запись в Берлин».
Вот круто, думал я. Наши местные сэмпаи уже смогли добиться таких высот.
…Да, а еще я помогал Мацуи-сану при переезде. То есть стал уже как личный роуди.
Я, Юта, и роуди группы BOOWY (Сузуки) Зомби-кун – всего нас было трое. И когда в Асагаю переезжал Макото-сан, мы в том же составе из трех человек таскали мебель и коробки.
Но у Юты боевой дух в таких случаях отсутствует напрочь. Возьмет в руки то сковородку, то чайник – и несет. В то время как я в обнимку с холодильником пешком поднимаюсь на третий этаж. А этот силы тратит только на то, чтоб схитрить и хорошо устроиться – уж это он умеет, да.
Рядом с Мацуи-саном и Макото-саном мы могли в непосредственной близости наблюдать за тем, с какой головокружительной скоростью BOOWY добились успеха, и это являлось для нас очень мощным стимулом.
Мы смотрели и думали: «О, и мы тоже так хотим». И уже один тот факт, что они были рядом с нами, стал огромной мотивацией.
В этом смысле нам просто удивительно повезло с сэмпаями. Они у нас были потрясающие.
Первая после приезда в Токио встреча с участниками состоялась в студии.
Pal Studio в Коэнджи. Там группа репетировала.
И внезапно оказалось, что репетиция будет прямо сразу, а все обсуждения – не до нее, а после.
Аччан специально приехал из Фуджиоки. А с Имаи и Хиде я в последний раз виделся еще до того, как они переехали в Токио.
Какой же была та встреча… Я не очень хорошо помню, как все было – но, думаю, в определенной степени я нервничал. Ведь мне тоже впервые приходилось играть, стараясь звучать с ними в такт.
Имаи в каком-то интервью рассказывал о том, как после репетиции не знал, что ему делать: говорить мне «спасибо большое» или нет. Потому что действительно было такое ощущение, что я приехал помочь.
Ну да, как бы такая дистанция.
Ведь мы впервые играли вместе – причем с их точки зрения я был сэмпаем, который когда-то обучал их основам игры в группе. Потому и какие-то свои мысли, скорее всего, они не могли высказать прямо.
Не помню, о чем мы разговаривали, но точно помню, о чем я думал: «Мы на лайве будем звучать вразнобой».
Ведь до тех пор на барабанах играл Аччан, и у него было свое ритмическое нори, а теперь вместо него я – и мое нори, конечно, будет выбиваться.
Здесь вопрос лежит совсем не в плоскости того, кто играет лучше, а кто хуже. Просто это типичная история, когда драммер внезапно меняется.
Поэтому в звучании был абсолютный разброд. И я, конечно, думал: придется им привыкать к моему биту, другого выхода нет. «Хотим, чтобы ты сделал это», «хотим, чтобы ты стучал так-то» – такого мне не говорили. То есть, конечно же, они и не могли мне этого сказать.
Ведь там же всего два-три года как начали играть на гитаре – а я стучал на барабанах с пятнадцати лет. То есть в тот момент у меня за плечами уже была восьмилетняя карьера драммера. Это все-таки большая разница.
Но, хотя дальнейшие перспективы и вызывали тревогу, я подумал – в конце-то концов, это всего лишь репетиция, мы просто тренируемся. Надо накапливать опыт, как и в любой другой работе. Иначе никак.
После окончания репетиции поговорили. Решили, что будем играть минимум три лайва в месяц. Эти три мы обязательно должны организовать сами, а если позовут на какие-то event'ы, то будем соглашаться.
Просто до тех пор они еще не занимались этим настолько серьезно. Когда в BUCK-TICK был Араки, Аччан жил в Гунме, а еще три человека учились, поэтому группа в основном собиралась по воскресным дням. И играли они только на всяких любительских мероприятиях, где зрителями были лишь одноклассники, друзья и родня. Так невозможно ни добиться прогресса, ни стать более узнаваемыми.
После репетиции я сказал одну вещь.
Сказал – «вы меня извините, конечно, но если через три года не появятся какие-то плоды, то я уеду обратно в Гунму».
И мне кажется, что с этого момента атмосфера в группе изменилась.
В конце концов, меня притащили из Гунмы силком. И я отличался от них по возрасту. Я уже не мог себе позволить связываться с группой, играющей для развлечения.
Сам я играть для развлечения был не намерен. Именно это я хотел четко донести с самого начала.
Лайв тех времен. Зрители еще сидят.
Первый лайв после того, как я присоединился к группе, прошел в Shinjuku JAM.
Помню, что было очень холодно. Год как раз близился к концу.
Не помню, первый концерт это был или второй… Но очень хорошо помню выражение лица Аччана.
Забыл уже, что была за песня, но Аччан с огромным натиском ее спел до конца, а потом поворачивается – и выражение у него такое, какого я раньше у него не видел. То есть по его лицу было видно, что он полностью вжился в роль вокалиста. Абсолютное погружение, на одном дыхании.
Когда я увидел, какой у него взгляд, я подумал – да, парень создан для того, чтобы быть на вокале. Ведь раньше я знал Аччана только как драммера.
И тогда я понял, что, возможно, из всего этого действительно что-нибудь да выйдет. То есть на место беспокойства пришли ожидания и надежды.
После этого лайвы пошли нарастающей волной.
Уже с начала нового года мы по возможности пытались играть три лайва в месяц, как и договорились вначале. И начали также проводить промо-event под названием «BEAT FOR BEAT FOR BEAT».
Название, кажется, придумал Имаи. Это было выступление трех групп на одной сцене, отчего «BEAT» и повторяется три раза.
То есть, разумеется, надо было каждый раз предлагать участие каким-то двум группам. Ну, и заниматься этим выпало нам с Ютой.
В то время «офисом группы BUCK-TICK», как всем уже хорошо известно, являлась наша с Ютой асагайская квартира – та самая, без ванны. Там был телефон, и мы по нему занимались устройством лайвов.
Этот номер телефона мы указывали на флаерах. Звонили, разумеется, и менеджеры групп, с которыми мы устраивали совместные выступления – и фанаты тоже.
Когда в квартире раздавался звонок, брали трубку, определяли, кто на другом конце, и говорили: «Да, это офис группы BUCK-TICK, здравствуйте!»
Выступали мы с самыми разными группами. THE BELL'S, EDEN, The STRUMMERS. А последними были Kasutera.
Жанры – самые разнообразные. Мы обращались к группам, у которых была аудитория, и просили с нами выступить. Совсем не получалось приглашать людей только у меня.
В то время на один лайв необходимо было продать шестьдесят билетов: двадцать на одну группу.
То есть обязательно надо было реализовать двадцать билетов. Мы делили их между собой, чтобы каждый продал четыре штуки. Имаи, Хиде и Юта ходили учиться, так что они продавали билеты другим студентам. Ну, а я совсем недавно приехал в Токио, еще не успел завести никаких знакомых. Очень трудно было.
Кроме того, хоть эти event'ы и организовывала наша группа – но выступали мы обычно не последними в качестве гвоздя программы, а первыми или вторыми.
Закончив лайв, мы быстренько вытирали пот, выходили и все вместе выстраивались у входа в зал.
«Мы – группа BUCK-TICK, которая выступала сегодня! Уже есть дата следующего лайва! Приобретайте билеты, пожалуйста!»
Так и продавали. Всей группой. И Имаи, и Аччан – все говорят: «Покупайте, пожалуйста, билеты!» Билеты не сказать чтобы разлетались, но у нас тоже появились свои фанаты – их было человек десять. И вот они после лайвов покупали у нас билеты.
С этими девочками [子たち -- т. е. теоретически возможно, что и с мальчиками, но...] мы вместе обмывали лайвы. Встречи с фанатами, мини-формат.
То есть и у нас был такой период, когда мы находились где-то в самом нижнем эшелоне. Инди-группа, которая еле сводила концы с концами. У нас ведь даже стаффа не было. [? 俺らだって下積み時代あるんだから。インディーズで必死だったよ。スタッフがいたわけじゃないからさ。]
Тем не менее, чтобы достичь своего назначенного минимума – «три лайва в месяц» – мы старались на пределе возможностей: находили залы, приглашали зрителей.
И о нас написали в музыкальном журнале DOLL.
В то время журнал DOLL обладал значительным влиянием в своей сфере. Мы появились в их рубрике NEW FACE.
Нас представил HARUHIKO ASH, лидер панк-группы THE ZOLGE. У нас было совместное выступление в лайвхаусе Garcia в Маэбаши, мы ему тогда понравились. И вот он нас представил. [Из текста непонятно, как он их представил: «журналу» или «в журнале».]
Мы были, конечно, очень рады. Но и после этого количество зрителей не сильно увеличилось. Аудитория? У нас ее просто не было, то есть вообще.
Если посмотреть на тогдашние фотографии из Shinjuku JAM, то на них хорошо виден пол. Народу никого, поэтому ставили стулья, и зрители на них сидели. Оттого мы и выступали с двумя другими группами.
Сходили ли мы из-за этого с ума… Да, конечно. «Кошмар!» «Мы совсем непопулярные!»
То есть в Токио был абсолютный ноль, а вот когда мы выступали в Гунме – туда приходили. Когда ездили в Гунму, чтобы сыграть лайв и уехать обратно, то выступали в Гунма Кайдо, Takasaki Rattan, Takasaki BIBI – и прийти могло человек сто.
А вот в Токио – по нулям.
«Да-а, как же быть-то…» Призадумались не на шутку.
В то время мы часто собирались всей группой, решали, что делать дальше. Пойти куда-нибудь выпить мы хотели, но не могли, потому что не было денег.
Поэтому часто собирались у Аччана, в Ками-Итабаши.
Аччан какое-то время работал в наших родных краях, в фирме по производству автозапчастей, но потом ушел оттуда и тоже переехал в Токио. В Ками-Итабаши он снимал жилье на пару с приятелем. Там было попросторнее, чем в нашей с Ютой квартире, и собираться было легко. Хотя перед приятелем, конечно, было неловко.
Так что по выходным мы ходили к нему на обсуждения с ночевкой. Каждый приносил что-нибудь поесть. И вот говорили о всяком.
На этих встречах приняли несколько решений.
Например, возникла идея, чтобы во время наших выступлений на заднике сцены был натянут баннер с названием нашей группы, который визуально запомнится зрителям. Так и решили.
У нас был приятель из любительской группы, который подрабатывал в магазине, где изготавливались подобные вещи. И там сделали баннер – недорого, за несколько сотен иен. Мы сказали – «нам нужно, чтобы там было написано «BUCK-TICK», как полагается». Дизайн? Какой там дизайн. «Сделайте, пожалуйста, чтобы было клёво», типа того.
Еще мы обсудили расстановку на сцене. До тех пор в центре был Аччан, слева от него [? その左 – если откуда смотреть?] – Юта, а Имаи и Хиде – справа впереди, все вперемешку, и мы решили, что надо это изменить.
Хиде – в правую часть сцены, а Имаи – в левую. Юта отходит на шаг назад и становится ближе к центру. Схема, похожая на ту, которая есть сейчас – она появилась как раз тогда.
Вот так и шел ежедневный путь проб и ошибок. А плоды что-то все никак не появлялись.
Но мы продолжали выступать – и однажды, после лайва в Шибуя Янеура, к нам обратился Саваки-сан.
Саваки Касуми.
Он сначала играл в патриотической панк-группе Hi No Miya, а потом основал собственный лейбл Taiyo Records. На этом лейбле, помимо наших, также выходили в свет пластинки SOFT BALLET и THE STREET BEATS.
По-моему, тот лайв был 8-го июня. Мы, кстати, понятия не имели, что на него придет такой человек. После окончания пошли в гримерку, стали переодеваться.
Гримерка у них тогда располагалась в очень странном месте возле лестницы, и так сложилось, что зайти туда мог кто угодно.
Вообще Саваки-сан пришел посмотреть на другую группу, но ему больше понравились мы. И он предложил: «Не хотите выпустить у меня пластинку?»
Про себя я подумал, что нам очень повезло. Причем мы как раз незадолго до этого записались в студии.
Сделать это предложил я. Во-первых, даже если играешь лайвы, все равно лучше иметь свой материал в записи. Во-вторых, мне хотелось, чтобы мы все начали получать опыт студийной работы.
До этого никто и думать не думал о том, чтобы пойти в студию и записать наш материал.
У нас не было денег на такие вещи, и было непонятно, как это вообще можно осуществить. В отличие от теперешних времен, тогда в городе было не так уж много возможностей где-то записаться. [?? 今と違って、街中にレコーディングできる環境がそうそうあるわけじゃなかったしね。]
Мы надеялись, что если будем изо всех сил играть лайвы и увеличим число зрителей, то тогда, возможно, откроется какой-то путь. Ни о чем другом и не помышляли.
Тогдашний лайв в "Шибуя Янеура".
Но я подумал, что раз у нас уже есть несколько оригинальных песен, то стоило бы их записать. А потом можно будет выпустить в любом формате – хоть на кассетах, хоть на гибких дисках – и продавать как мерч.
У меня уже была возможность использовать эту студию, когда мы с S.P участвовали в Yamaha Popcon'е ((прим. ред.: Yamaha Popular Song Contest)). Студия называлась Yamaha Hiyoshi Center Studio. В то время было правило: исполнители, которые прошли в финал, должны были записать в ней свои конкурсные песни.
Положившись на визитную карточку, оставшуюся с тех пор, я позвонил в «Ямаху». И от тогдашнего ответственного лица получил ответ: да, в Hiyoshi – можно. Да еще и недорого.
Каждый вложил свою долю нужной суммы – и мы записали четыре песни. За один день.
«TO-SEARCH», «PLASTIC SYNDROME II», «ONE NIGHT BALLET» и… А, и «SECRET REACTION».
Это была наша первая запись, и все чуть ли не прыгали от радости. Если посмотреть тогдашние видео, то можно увидеть, какие там все трогательные и невинные. Аччан, Имаи и Хиде, к примеру, записывают хор – и улыбаются во весь рот.
Кстати, звучание получилось очень четким, ведь так? По-моему, вышло очень свежо. Прямо «оо!»
Запись, конечно же, представляла из себя студийный лайв. На раз-два начинали играть – и записывали в один прием. Вокал, хор и гитарные соло вставили отдельно, но все остальное – буквально одним выстрелом.
В общем, кааак поднажали – и записали четыре песни зараз.
И сделали мы это как раз незадолго до того, как познакомились с Саваки-саном.
Я подумал – для нас это сейчас просто то, что надо. Можно не заниматься изготовлением пластинок самим и отлично сэкономить. Да и для него все выходило на редкость удачно: группа, которую он собрался выпустить на пластинке, буквально только что записалась в студии. Мастеринг уже сделан, платить нужно только за штамповку пластинок, а на запись тратиться не надо.
Музыка, которую играл Саваки-сан, создавала вокруг него пугающий имидж, но на самом деле стоило лишь с ним поговорить – и оказывалось, что на самом деле это очень мягкий и обходительный человек.
В тот день мы обменялись координатами, он дал нам свою визитку. И в один из следующих дней мы встретились с ним в кафе «Джюраку» у восточного выхода со станции Шинджюку. В здании рядом с теперешней Alt'ой, на втором этаже.
У всех была учеба, поэтому пошли мы с Ютой. В ходе встречи Саваки-сан неожиданно спросил, какие у всех участников даты рождения. Мы ему сказали, какие – и он, страшно воодушевившись, воскликнул: «Слушайте, да вы же родились при классном расположении звезд! Это класс! Это значит, что вас абсолютно точно ждет успех!» У нас с Ютой так челюсти и отвисли. Думаем – да, ну он дает, оказывается…
Но относительно контракта все было совершенно серьезно, поэтому мы впятером поговорили и пришли к решению, что надо попросить этого человека [взять нас под крыло].
Так вышел наш первый сингл, «TO-SEARCH».
Это было в октябре 1986 года. BUCK-TICK совершили инди-дебют на Taiyo Records.
А за месяц до выпуска нашей дебютной пластинки состоялось мероприятие под названием «Тайо-мацури», на котором собрались группы, имеющие отношение к Taiyo Records. И мы тогда впервые выступили в Shinjuku Loft.
Конечно, было очень радостно. Ступить на сцену Loft'а – это была [моя главная] цель со времен переезда в Токио.
Правда, до этого мы уже играли в одном Loft'е: был в Торицу Касэи лайвхаус под названием Superloft. Изначально это был стоящий среди полей металлоплавильный завод, и там внизу сделали что-то вроде зала с голым полом [??? 下が土間みたいになってんの]. По-моему, там из-за нашего названия ошибочно подумали, что мы играем hardcore. Выступали мы в один вечер с группами, которые играли как раз подобную музыку – и к нам на сцену прилетела дымовая свеча.
////На этом бывшем заводе гореть было нечему, но на дымовые свечи он был явно не рассчитан./// [??? Нет, здесь как-то по-другому. 確かに工場跡だから燃えるものはないけど、発煙筒はないよ。Или «на бывшем заводе не могло быть ничего воспламеняющегося, откуда там взялись дымовые свечи?» ??? Кто-нибудь может объяснить мне эту фразу?]
В общем, лайвы в то время проводили с риском для жизни.
И вот, наконец – Loft.
Сам я уже ходил в Loft на BOOWY. Это зал, давно снискавший всеобщее уважение, на его сцене выступали все. Если после переезда в Токио я и хотел где-то сыграть, то именно там.
Это была просто-напросто очень большая радость, и энтузиазма сразу сильно прибавилось.
А месяц спустя вышел «TO-SEARCH».
И это тоже была большая радость. Казалось бы, обычный 7-дюймовый аналоговый диск – но это была первая пластинка, на которой стояло название «BUCK-TICK». То есть ощущение было такое, что вот и мы теперь стали группой не хуже других.
Но сидеть и наслаждаться радостью было некогда: требовалось сразу погружаться в бизнес-активность.
Нам вручили эти пластинки и сказали: «Вот товар, развозите». И мы стали с ними бегать по музыкальным магазинам.
Например, в Сангенджая был такой Fujiyama Records. А в Шинджюку – Ad Hoc. То есть те магазины, которые в то время занимались продажей инди-пластинок. Мы все, разделившись, ходили и напрямую предлагали наш сингл.
То есть раз мы были инди-группой, то и реализация лежала на нас. В самом начале удалось продать экземпляров десять-двадцать. В магазинах нам говорили: «Если продадим, то закажем у вас еще», и мы склоняли голову и говорили: «Ёрошику онэгаи шимас!»
Мы сами развозили, сами предлагали и сами принимали дополнительные заказы на свои собственные пластинки – и это, конечно, влияло на тот факт, что нам удавалось их продать.
Кроме того, мы еще «развлекали клиента» – во всяком случае, что-то вроде этого. Тогдашний директор Fujiyama Records любить играть в бейсбол на траве. И если не хватало людей до нужного количества, то звали нас с Ютой. И мы как участники команды Fujiyama участвовали в бейсбольных соревнованиях.
Хоть каким-то следствием всех этих усилий, возможно, стало то, что «TO-SEARCH» смог попасть в инди-чарт на шестое-седьмое место. То есть удалось положить в копилку какой-никакой результат.
1986 год, постановочное фото.
Но главное – благодаря выходу пластинки у нас изменилась ситуация с лайвами.
Лайв в честь выхода «TO-SEARCH» мы сыграли в Shinjuku Loft'е. В то время реальное число людей, которые на нас ходили, не превышало ста человек – поэтому, конечно, мы выступали не одни. Но все равно: выступать в Loft'е главным номером – это было круто. И люди смотрели на нас уже по-другому.
На следующий год в Shinjuku Jam прошли два вечера подряд в рамках event'а BEAT FOR BEAT FOR BEAT – и на этом мы с ним закончили. А центр нашей концертной активности переместился в Shinjuku Loft и Shibuya La Mama.
Мы всей группой воодушевились и подумали: ну что, теперь надо делать альбом.
Это был «HURRY UP MODE».
Приступили к записи сразу, как начался 1987 год. Тяжело пришлось.
Недели две катались в студию Hiyoshi. Начинали около полудня – и до ночи. Когда заканчивали – надо было всех развозить обратно на машине, а утром опять за всеми заезжать.
Всего 12 песен. Причем Аччану приходилось и вокал записывать, и за рулем сидеть. [ 二週間近く、日吉のスタジオまでずっと通いでレコーディングしたんだ。昼頃から始めて、夜遅くまで作業して、終わったら車でみんなを送って、また午前中に迎えに回るっていう。 全部１２曲で。あっちゃんはヴォーカルだけじゃなく、運転も頑張ってたね。Всё так? То есть получается, что Сакураи занимался развозом? Кстати, на bucktickzone.com написано, что в тот период они все жили у него – но по 回る выходит, что это не так.]
В этот раз мы уделяли очень большое внимание всем деталям. Финальный trackdown занял ровно целый день: самый последний.
Когда мы делали предыдущую запись, нам было не до деталей. Шла борьба со временем, и забота была только одна: обязательно успеть записать все четыре песни за один день.
А на «HURRY UP MODE» все уже высказывали кое-какие пожелания: хочу, чтобы звучание было таким-то, хочу, чтобы гитара слышалась так-то.
Но идеи-то вырисовывались, а вот способы их осуществления приходилось искать на ощупь. Поэтому все занимало очень много времени. Закончили в самый последний день, утром. Все уже были на последнем издыхании.
И вот альбом «HURRY UP MODE» готов.
Снова мы все стали бегать по музыкальным магазинам и, кланяясь, предлагать свою пластинку. Тут и наши друзья-земляки стали помогать… Да, нам ведь очень помог Азами, он и сейчас работает в стаффе. Причем оплату он получил натурой: в пластинках. Саваки-сан дал их ему штук десять-двадцать и сказал: «Вот тебе гонорар». Если бы они до сих пор у него были, то сейчас он бы действительно мог сорвать куш. [? 逆に今も持ってたらプレミアついてるだろうね。]
Поэтому такие продажи через магазины выходили неплохими. Но просто сделать релиз – это скучно, и поэтому Саваки-сан предложил небывалую задумку.
Конкретно – «Bakuchiku Genshou» [«Феномен Бак-Тик»].
Я сперва не понял: почему такое название?
У Саваки-сана изначально были другие планы на зал Тоёшима Кокайдо, но он их в спешном порядке поменял и решил устроить там концерт BUCK-TICK. Итак, в день релиза альбома «HURRY UP MODE» должно было состояться наше первое выступление в концертном зале [с сидячими местами].
Замысел был, конечно, из ряда вон. Какая там вместимость в Тоёшима Кокайдо – восемьсот человек? А мы на свои лайвы и сто человек собирали с натяжкой. С какой стороны ни посмотри – это казалось неосуществимым.
Поэтому Саваки-сан придумал сделать стикеры с белой надписью по черному фону:
«Феномен BUCK-TICK, 1-е апреля, Тоёшима Кокайдо».
Ничего, кроме этого, написано не было. И вот началась операция по расклейке этих стикеров в Шинджюку, в Шибуе – в общем, по всему центру Токио.
И затея удалась.
26-е сентября 1987 года, празднование лайва в Аките. [Постеры с a-ha преследовали их постоянно x-D]
Идея использовать стикеры вместо флаеров – это был настоящий прорыв. Эти стикеры в больших количествах расклеивали там, где бывало много молодежи. Про это заговорили, и информация стала распространяться все шире.
Нам тогда опять помогли друзья из Гунмы. Разделились – и как пошли обклеивать центр Токио. Зрелище было потрясающее. Они ходили по городу и клеили эти стикеры буквально везде: на пешеходных мостах и на заграждениях, на стенах в метро и на столбах.
Причем если сейчас подумать – это ведь было незаконно. Наш стафф занимался расклейкой по ночам, и если появлялись служащие и начинали задавать вопросы – приходилось убегать, так мне рассказывали.
В решающий день было беспокойство о том, как все пройдет. Предварительно удалось продать около четырехсот билетов. Но в итоге собралось восемьсот человек или около того: в день концерта купили еще четыреста билетов. Зал оказался полным. Я этого никак не ожидал.
Разумеется, Саваки-сан разослал приглашения в рекорд-компании – и оттуда было много ответственных лиц, которые пришли на нас посмотреть. Конечно же, было удивительно, что никому не известная рок-группа смогла собрать народ в [сидячем] зале.
В общем, Саваки-сан сделал ставку – и она оправдалась. Когда мы обмывали лайв, к нам подошел человек из мейджор-компании и сказал буквально следующее:
«У меня есть желание вас продавать в качестве visual artist'ов».
Это был человек из Victor Invitation.
Был и еще один мейджор, который сделал нам предложение – но там существовала такая культура записи, когда [вместо] дебютирующей группы играют студийные музыканты.
И беседа с представителем данного мейджора не развеяла нашего беспокойства по этому поводу.
А Такагаки-сан – директор из Victor, с которым мы разговаривали – оказался человеком широкой души. «Предоставьте это мне!» – вот такого типа. У меня он вызвал положительные чувства, и я сказал, что лично меня все вполне устраивает. [??? ИЛИ «у него возникла к нам симпатия» и т. д.? Там одним абзацем идет следующее: でもビクターは、話したディレクター高垣さんが豪快な人でね。俺に任せろ！みたいなノリだったわけ。シンパシーを感じて、こっちなら大丈夫じゃないか、って。 ]
И вот – контракт. Мейджор-дебют, официально.
«Я стал профессионалом», – думал я. Меня, уже решившего все бросить и вернуться к нормальной работе, насильно притащил сюда Юта – и я выразил ему свою благодарность. Потому что если бы не это, то меня бы здесь просто не было.
_________________________________
@темы: 1977, колка дров, BUCK-TICK, "Кафе-бар". Я догоню (с), алюминиевые огурцы (с), "Прошу вас без грубостей! Я не выношу резких слов!" (с)
-
-
22.06.2019 в 18:38-
-
22.06.2019 в 19:01Пожалуйста.
-
-
24.06.2019 в 23:17О нем часто говорили: «Как будто Тогава превратилась в мужчину»
Признаться, никогда меня Араки особенно не интересовал, даже по уцелевшей записи... Теперь смотрю, и думаю, удивительно говорили.
-
-
24.06.2019 в 23:37Большое спасибо за такую работу!
-
-
24.06.2019 в 23:52ну, сам он говорил, что просто на рассказы о начальной и средней школе места не хватило...
Еще он в одном давнем интервью упоминал о том, что у него в старших классах были проблемы с другими учениками, которые не давали ему спокойно жить -- наверняка это тоже сыграло не последнюю роль в его решении уйти из школы, но здесь почему-то вообще опущен этот момент...
...Но вот к вопросу о (само)цензуре относительно всего прочего: есть какие-то одни и те же вещи, о которых все Бактики рассказывают, и другие вещи, о которых они все молчат... И вот он вроде рассказывает тот же набор, что и все остальные -- но насколько же более откровенно и непосредственно. Даже по сравнению с Ютой.
-
-
25.06.2019 в 00:03читать дальше
-
-
02.07.2019 в 01:35Согласна.